Павел 1 русский гамлет эссе. Павел I. Браки на земле и на небесах

Годы правления Екатерины II были далеко не самой мрачной эпохой в истории России. Порой их даже называют «золотым веком», хотя царствование императрицы заняло менее половины восемнадцатого столетия. Вступая на престол, она наметила следующие задачи для себя, как для государыни Российской:
«Нужно просвещать нацию, которой должен управлять.
Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы.
Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию.
Нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным.
Нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям.
Каждый гражданин должен быть воспитан в сознании долга своего перед Высшим Существом, перед собой, перед обществом и нужно ему преподать некоторые искусства, без которых он почти не может обойтись в повседневной жизни ».
Екатерина пыталась проводить политику «просвещенного абсолютизма», переписывалась с Вольтером и Дидро. Однако на практике ее либеральные взгляды причудливо сочетались с жестокостью и усилением крепостничества. Крепостное право, бесчеловечное по своей сути, было настолько удобным и для самой императрицы, и для высших кругов общества, что его воспринимали как нечто естественное и незыблемое. Даже легкое послабление для крестьян затронуло бы интересы всех тех, на кого Екатерина опиралась. Поэтому, много рассуждая о благе народа, императрица не только не облегчила положение крестьянства, но и ухудшила его, введя дискриминационные указы, в частности, о запрете крестьянам жаловаться на помещиков.
Тем не менее, под властью Екатерины II Россия менялась. В стране проводились реформы, создавались благоприятные условия для предпринимательства, строились новые города. Екатерина учреждала воспитательные дома и женские институты, открывала народные училища. Она инициировала создание Академии русской словесности. В Петербурге начали издаваться литературно-художественные журналы. Развивалась медицина, появились аптеки. Чтобы остановить распространение эпидемий, Екатерина II первой в стране сделала прививку оспы себе и сыну, подав пример подданным.

Внешняя политика Екатерины и крупные военные победы полководцев екатерининского времени, подняли престиж России в мире. Стараниями П. А. Румянцева, А. В. Суворова, Ф. Ф. Ушакова Россия утвердилась на Черном море, присоединила к своим владениям Тамань, Крым, Кубань, западно-украинские, литовские и белорусские земли. Продолжалось освоение дальних окраин Российской империи. Были покорены Алеутские острова; русские поселенцы высадились на Аляске.
Екатерина обладала сильным характером, умела влиять на людей. В.О. Ключевский писал: «У Екатерины был ум не особенно тонкий и глубокий, но гибкий и осторожный, сообразительный. У нее не было никакой выдающейся способности, одного господствующего таланта, который давал бы все остальные силы, нарушая равновесие духа. Но у нее был один счастливый дар, производивший наиболее сильное впечатление: памятливость, наблюдательность, догадливость, чутье положения, уменье быстро схватить и обобщить все наличные данные, чтобы вовремя выбрать тон».
Екатерина II была тонким ценителем искусства: поощряла художников, архитекторов, собрала уникальную коллекцию художественных предметов, представляющую значительную часть сокровищ Эрмитажа, покровительствовала театрам. Она и сама была одарена литературными способностями, писала комедии, либретто для комических опер, детские сказки, исторические сочинения. Автобиографические «Записки» императрицы служат ценнейшим источником изучения начального периода ее царствования.
О куртуазных приключениях Екатерины ходили легенды. Она была очень любвеобильна, хотя и критически относилась к своей внешности: «Сказать по правде, я никогда не считала себя чрезвычайно красивой, но я нравилась, и думаю, что в этом была моя сила» . С возрастом императрица пополнела, но не потеряла привлекательности. Обладая страстным темпераментом, она до старости сохраняла способность увлекаться молодыми мужчинами. Когда очередной фаворит клялся в любви и посвящал ей восторженные стихи:

Коль взять слонову кость белейшу,
Тончайшим цветом роз покрыть,
То можно плоть твою нежнейшу
В красе себе изобразить .., - сердце императрицы трепетало, и сама себе она казалась нежной нимфой, достойной самого искреннего восхищения.
Может быть, несчастливая юность и воспоминания о замужестве с нелюбимым человеком заставляли ее искать «радостей сердца», а может быть, она, как каждая женщина, просто нуждалась в любви близкого человека. И что поделать, если искать эту любовь ей приходилось в обществе зависимых от царской благосклонности мужчин? Не все из них были в этой любви бескорыстны…

Известно, что у нее были внебрачные дети от Григория Орлова и Григория Потемкина. В числе фаворитов императрицы в разное время значились: будущий (и последний) король Польши Станислав-Август Понятовский, офицер Иван Корсаков, конногвардеец Александр Ланской, капитан гвардии Александр Дмитриев-Мамонов... Всего в списке явных возлюбленных Екатерины, по словам статс-секретаря Александра Васильевича Храповицкого , было 17 «пареньков». Последним фаворитом стареющей государыни стал 22-летний ротмистр Платон Зубов, тотчас пожалованный чином полковника и назначенный флигель-адъютантом. После встречи с Зубовым Екатерина призналась в письме к Георгию Потемкину, сохранившему ее дружбу: «Я возвратилась к жизни, как муха после зимней спячки… Я снова весела и здорова» .
При такой разнообразной и весьма насыщенной деятельности времени на общение с сыном Павлом у Екатерины почти не оставалось. Вступив на престол, она издали следила за воспитанием мальчика, которым занимались чужие люди, и регулярно общалась с графом Никитой Паниным, обер-гофмейстером при особе юного великого князя и его главным учителем, чтобы быть в курсе новостей. Но той любви, которую она не могла дать сыну, когда между ними были искусственные преграды, теперь, когда эти преграды рухнули, в ее душе уже не нашлось.

граф Никита Иванович Панин, воспитатель павла и его главный советчик

Мальчика мучили сильные головные боли, что не могло не сказываться на состоянии его нервной системы, но мать практически не обращала внимания на подобные «мелочи». Между тем, сам Павел уже к подростковому возрасту научился разбираться в собственном состоянии и принимать меры, чтобы облегчить его. Один из учителей великого князя, Семен Порошин, оставил такое свидетельство: «Его высочество проснулся в шесть часов, пожаловался на головную боль и остался в постели до десяти… Позднее мы поговорили с ним о классификации, которую великий князь составил к своим мигреням. Он различал четыре мигрени: круговую, плоскую, обычную и сокрушительную. «Круговая» - это название он дал боли в затылке; «плоская» - та, что вызывала боль во лбу; «обычная» мигрень - это легкая боль; и «сокрушительная» - когда сильно болела вся голова».
Как бедняге нужны было в такие минуты внимание и помощь матери! Но Екатерина была вечно занята, а окружающие Павла придворные оказались слишком равнодушными даже к «сокрушительным» головным болям наследника...
Императрица и великий князь были прежде всего заметными фигурами на политической сцене, а потом уже матерью и сыном. Причем, мать без особого права заняла престол и не собиралась его освобождать. Наследник-цесаревич рано или поздно мог вспомнить о собственных правах на власть. В этом ракурсе многие современники рассматривали все то, что происходило в царской семье, и искали ростки будущего конфликта. Сэр Джордж Маккартни, занимавший с 1765 года пост английского посланника в Санкт-Петербурге, извещал Лондон: «Сейчас по всему видно, что императрица твердо сидит на троне; меня убеждают, что ее правительство продержится без перемен по крайней мере несколько лет, но невозможно предвидеть, что произойдет, когда великий князь приблизится к возмужанию» … То, что великий князь, повзрослев, не захочет сводить с матерью счеты, казалось европейским политикам просто невероятным. Они ожидали нового государственного переворота в России.

Павел был далек от подобных мыслей. Подрастая, он тянулся к матери, прислушивался к ее советам, безропотно выполнял ее приказания. В начале 1770-х годов приближенные были уверены, что отношения между матерью и сыном окончательно наладятся и станут по-родственному сердечными. Своей заграничной приятельнице мадам Бьёльке Екатерина, отмечавшая в Царском Селе летом 1772 года годовщину восшествия на престол и именины Павла, писала: «Мы никогда не радовались Царскому Селу больше, чем в эти девять недель, которые я провела вместе с сыном. Он становится красивым мальчиком. Утром мы завтракали в милом салоне, расположенном у озера; затем, насмеявшись, расходились. Каждый занимался собственными делами, потом мы вместе обедали; в шесть часов совершали прогулку или посещали спектакль, а вечером устраивали трам-тарарам - к радости всей буйной братии, которая окружала меня и которой было довольно много».
Эту идиллию, как и нежную дружбу матери с сыном, испортило неприятное известие об офицерском заговоре в Преображенском полку. Целью заговорщиков было отстранение от власти Екатерины и возведение на престол Павла. Заговор не слишком хорошо подготовили; он вообще больше напоминал детскую игру… Но императрица была шокирована. Прусский посланник граф Солмс описал это событие в письме Фридриху II: «Нескольким молодым дебоширам-дворянам… наскучило их существование. Вообразив, что кратчайшим путем к зениту будет устройство революции, они составили нелепый план возведения на престол великого князя».
Екатерина на собственном опыте хорошо знавшая, что самый нелепый заговор нескольких гвардейских офицеров в России может привести к непредсказуемым последствиям, задумалась о прочности своей власти и о том, что в лице Павла подрастает конкурент. Тот же граф Солмс подметил, что отношения императрицы с сыном стали не столь уж искренними: «Не могу поверить, что это демонстративное обожание не содержит некоторого притворства - по крайней мере, со стороны императрицы, в особенности при обсуждении темы великого князя с нами, иностранцами» .

Петр III, отец Павла, свергнутый Екатериной II и впоследствии убитый

20 сентября 1772 года великому князю Павлу исполнилось восемнадцать лет. День рождения наследника пышно не отмечали (Екатерине, при всей ее любви к торжествам, не хотелось лишний раз подчеркивать, что сын «вошел в возраст» ), и праздник прошел совершенно незамеченным в придворных кругах. Павел получил один важный подарок - право на управление своими наследственными имениями в Голштинии. Его отец Петр III был сыном герцога Голштейн-Готторпского, и теперь по прямой линии в права наследства вступал Павел. Екатерина произнесла перед сыном речь о правах и обязанностях государей на подвластных им землях, хотя церемония проходила келейно и кроме императрицы, великого князя и графа Панина на ней присутствовало только два человека.
Однако радость Павла была преждевременной - править даже в своем крошечном государстве он не смог. Через год, осенью 1773 года Екатерина передала Голштейн-Готторпское герцогство Дании, лишив сына власти на этих землях. Но в душе императрицы боролись разнообразные чувства, сын оставался сыном, и устройство личной судьбы Павла она считала для себя делом необходимым…

Царское Село. Прогулка Екатерины II

Павел, чье обучение началось в четыре года, вкус к учебе со временем не утратил, любил читать, свободно говорил на нескольких иностранных языках и особенные таланты демонстрировал в точных науках. Семен Андреевич Порошин, преподававший наследнику престола математику, так говорил о своем ученике: «Если бы Его Высочество был человек партикулярный и мог совсем предаться одному только математическому учению, то бы по остроте своей весьма удобно мог быть нашим российским Паскалем».
Но Екатерину волновало другое. С тех пор, как Павлу исполнилось четырнадцать лет, мать предавалась раздумьям о том, что со временем наследника придется женить. Будучи человеком педантичным, она не могла пустить дело на самотек, и решила сама подобрать сыну невесту. Для этого следовало получше узнать тех принцесс, кто в будущем мог бы войти в семью русской императрицы. Однако частые визиты русской государыни ко дворам иностранных монархов вызвали бы большой переполох в Европе. Нужен был надежный человек, который провел бы первичное изучение династической «ярмарки невест». И такой человек нашелся. Дипломат Ассебург, много лет служивший посланником датского короля в России, в результате политических интриг потерял свой пост и предложил услуги русскому двору.
Ахац Фердинанд Ассебург успел побывать в разных странах, где обзавелся полезными знакомствами при королевских и герцогских дворах. Екатерина дала отставному дипломату деликатное поручение - под достойным предлогом посетить европейские владетельные дома, в которых имелись юные принцессы, и присмотреться к потенциальным невестам. Получив чин действительного тайного советника и немалую сумму на дорожные и представительские расходы, агент императрицы с энтузиазмом принялся за дело. Правда, господин Ассебург относился к числу «слуг двух господ» и в своем путешествии одновременно выполнял приказания не только русской императрицы, но и короля Пруссии Фридриха.

Король Пруссии Фридрих, прозванный Великим

Фридрих Великий, бывший прежде всего великим интриганом, усмотрел в женитьбе наследника престола Российской империи свой политический интерес. Как было бы славно под видом супруги наследника внедрить агента влияния в высшие придворные круги России! История с Екатериной II (которой когда-то, в бытность ее невестой русского цесаревича, Фридрихом отводилась подобная роль) ничему его не научила. Господин Ассебург, «иностранная змея, которую отогрела на своей груди Россия» (по образному выражению одного из знатоков вопроса), в деле выбора невесты для Павла прежде всего руководствовался инструкциями, полученными от прусского короля. Но для Екатерины нужно было создать видимость «широты охвата» брачного рынка и познакомиться с возможно большим числом принцесс, чтобы отчеты Ассебурга о трудах праведных не вызывали в России претензий.
Одним из первых мест, куда он заехал, выполняя свою тайную миссию, был дом принца Фридриха Евгения Вюртембергского. Это был формальный визит - Фридрих Евгений, имея двух старших братьев, в то время не мог рассчитывать даже на титул герцога, служил за жалование в армии прусского короля и командовал гарнизоном в захолустном Штеттине. У него было двенадцать детей, и потомку знатного герцогского рода приходилось вести жизнь бедного провинциального офицера, обремененного многочисленным семейством, долгами и при этом чрезмерно занятого муштрой на гарнизонном плацу. Никто не мог представить, что Фридриху Евгению суждено пережить своих братьев, претендовавших на герцогскую корону, и самому стать герцогом Вюртембергским, на равных войдя в круг европейских монархов.

Принцесса София Доротея Вюртембергская (будущая вторая жена Павла Петровича) в детстве

Тайный посол Екатерины, оказавшись в доме будущего герцога в Трептове под Штеттином, все же присмотрелся к дочерям семейства. И маленькая София Доротея совершенно покорила его сердце. Вопреки собственным планам и, главное, планам своего высокого покровителя, прусского короля, Ассебург отправил в Россию восторженный отчет, высоко оценивая задатки девятилетней девочки, обещавшей превратиться в настоящую красавицу. Но его путь лежал в другой дом - замок ландграфа Гессен-Дармштадского, чья дочь Вильгельмина, по мнению прусского короля, гораздо более подходила на роль невесты цесаревича Павлу. Королем Фридрихом Ассебургу было дано указание любой ценой внушить императрице Екатерине, что девушки лучше, чем Вильгельмина Гессенская, и быть не может. Но дело надо было провернуть тонко и дипломатично, чтобы Екатерина II не заподозрила, что ею манипулируют.
Три года господин Ассебург путешествовал по столицам европейских государств, посещал дома представителей знатных династий и присматривался к маленьким принцессам - как растут, чем болеют, насколько успели похорошеть и поумнеть. Он расспрашивал людей, близких ко двору, о характерах и наклонностях девочек, регулярно отправляя отчеты в Россию. Императрице были присланы не только описания, но и портреты тех принцесс, кто обратил на себя особое внимание бывшего дипломата. Изображение Вильгельмины Гессен-Дармштадтской было главным в коллекции, но и портрету Софии Доротеи Вюртембергской нашлось в ней место.
Екатерина, несмотря на все доводы своего посланца, склонялась скорее в пользу Софии Доротеи. Она даже подумывала, что маленькую принцессу нужно пригласить к русскому двору, пока та еще мала и способна легко учиться новому. У девочки будут лучшие учителя, ее воспитают в русском духе, в любви к России и православной вере, а главное - помогут изжить убогие привычки небогатого дома ее родителей и симпатии ко всему прусскому. Вот тогда София Доротея в будущем сможет стать достойной супругой наследника престола Российской империи. Правда, принимать при своем дворе многочисленных родственников принцессы императрица не хотела - приглашение могло быть адресовано лишь Софии Доротее. В мае 1771 года Екатерина писала Ассебургу: «Я возвращаюсь к своей любимице принцессе Вюртембергской, которой минет двенадцать в будущем октябре. Мнение ее врача о ее здоровье и крепком сложении влечет меня к ней. Она тоже имеет недостаток, а именно тот, что у нее одиннадцать братьев и сестер …»

Мать Софии Доротеи, герцогиня Фредерика Вюртембергская

Лукавый дипломат по наущению Фридриха Прусского сделал все, чтобы приезд принцессы Вюртембергской в Санкт-Петербург так и не состоялся. Пригласить маленькую девочку без сопровождения родственников было невозможно, а дружеских контактов с ними и, тем более, их длительного пребывания в России Екатерина не желала. Ассебург охарактеризовал привычки родителей маленькой принцессы как «мещанские», а их имение в Монбельяре, на границе с Францией, как чрезвычайно убогое. Екатерина не удивилась. Для нее, по-родственному хорошо знавшей немецких герцогов и королей, не было секретом, что дед девочки, владетельный герцог Карл Александр Вюртембергский имел склонность к разгульной жизни и за три года своего правления ухитрился промотать более миллиона талеров, опустошив и без того небогатую казну герцогства и полностью подорвав благосостояние семьи. Так что же прикажете делать с этими Вюртембергскими? Пригласить в Санкт-Петербург еще одну компанию попрошаек, которые будут жадно смотреть ей в руки? Нет уж, это ни к чему! Екатерина и свою родню не приваживала; даже ее родной брат, принц Вильгельм Христиан Фридрих Ангальт-Цербстский не получил ни приглашения перебраться в Россию, ни помощи, ни даже весомых подарков, после того как его сестрица стала государыней крупнейшей империи мира. Он так и прозябал в качестве обыкновенного генерала на службе у короля Пруссии.
Вопреки сплетням отец принцессы Софии Доротеи Вюртембергской делал все, чтобы дать своим детям достойную жизнь и приличное образование. Для детей под Монбельяром, в живописном местечке Этюп были разбиты великолепные парки и сады с беседками из роз, бамбуковыми мостками и Храмом Флоры - богато украшенным растениями павильоном в честь богини цветов. Принцесс учили музыке, пению, живописи, резьбе по камню, а главное - умению понимать и ценить красоту. Правда, парки требовали ухода, а держать большой штат садовников герцогу было не по средствам. Поэтому и сам герцог, и его супруга, дочь маркграфа Бранденбург-Шверинского, и их дети сами занимались декоративным садоводством - копали землю, сажали цветы и ухаживали за ними по всем правилам науки. София Доротея с детства хорошо знала ботанику и основы агрономических правил, применяя их на практике. За каждым из детей был закреплен свой участок парка, а София Доротея, отличавшаяся таким редким для принцессы качеством, как трудолюбие, считалась главной помощницей отца, и ее садик по красоте превосходил все то, что удавалось вырастить другим детям герцога.

Монбельяр

Люди, знавшие принцессу Софию Доротею, отмечали не только ее ум, но и необыкновенную доброту. Она часто навещала бедных и больных, заботилась о сиротах. Думая о будущем, она писала: «Я сделаюсь очень экономной, не будучи, однако, скупой, потому что я думаю - скупость самый ужасный порок для молодой особы, он источник всех пороков ».
В России желание потенциальной невесты наследника быть «очень экономной» воспринималось скорее как недостаток… Не думавшая об экономии Вильгельмина Гессен-Дармштадтская показалась предпочтительнее, к тому же, она была старше, а стало быть, больше годилась в невесты. Политика Ассебурга принесла свои плоды. После целого года раздумий Екатерина написала графу Никите Панину: «Принцессу Вюртембергскую отчаиваюсь видеть, потому что показать здесь отца и мать в том состоянии, в котором они по донесению Ассебурга, находятся, невозможно: это значило бы с первого же шага поставить девочку в неизгладимо смешное положение; и потом, ей лишь 13 лет, и то еще минет через восемь дней» .
Остальные невесты по тем или иным причинам и вовсе не устраивали русскую императрицу. Волей-неволей, Екатерине пришлось выбрать принцессу Вильгельмину, хотя особой симпатии к девушке она не чувствовала. «Принцессу Дармштадтскую мне описывают, особенно со стороны доброты сердца, как совершенство природы, но помимо того, что совершенства, как мне известно, в мире не существует, вы говорите, что у нее опрометчивый ум, склонный к раздору, - не без иронии писала она Ассебургу. - Это, в соединении с умом ее сударя-батюшки и с большим количеством сестер и братьев, частью уже пристроенных, а частью еще ожидающих, чтобы их пристроили, побуждает меня в этом отношении к осторожности…»

Герб Гессен-Дармштадтского герцога на дворце в Дармштадте

Не укрылось от русской императрицы и заинтересованное участие короля Фридриха в выборе невесты для Павла. И все же она пригласила Вильгельмину и трех ее сестер вместе с матерью, ландграфиней Гессен-Дармштадской Каролиной на смотрины в Петербург. Принцессам из этой семьи давался равный шанс покорить сердце наследника русского престола. Графу Панину в начале октября 1772 года императрица написала: «… У ландграфини, слава Богу, есть еще три дочери на выданье; попросим ее приехать сюда с этим роем дочерей… Посмотрим на них, а потом и решим… Не особенно доверяю я похвалам, расточаемым старшей из принцесс Гессенских королем Прусским, потому, что я знаю, и как он выбирает, и какие ему нужны, и та, которая ему нравится, едва ли могла бы понравиться нам. По его мнению - которые глупее, те и лучше: я видала и знавала выбранных им» .
Пока императрицу занимали личные проблемы ее сына, да и собственные (она как раз поменяла своего интимного друга Григория Орлова, уличенного в изменах, на нового фаворита, молодого князя Александра Васильчикова, что стоило ей душевного смятения и слез), на Урале зрели проблемы иного рода. Некий казак по имени Емельян Пугачев объявил себя государем Петром III, чудом спасшимся от заговорщиков, скитавшимся на чужбине и ныне вернувшимся в Россию, чтобы восстановить справедливость. Недовольные жизнью казаки, солдаты-дезертиры, беглые крестьяне, староверы и другие обиженные в годы правления Екатерины люди стали собираться под его руку.

Екатерина поначалу не знала о зреющей опасности - местные власти полагали, что и сами легко справятся с бунтовщиками. Это был не первый случай самозванства - к моменту появления «государя» Пугачева насчитывалось уже девять мнимых царей Петров III, «защитников народа от немецкой дьяволицы» , и все они либо были убиты, либо отправились в Сибирь в кандалах… Но в отличие от своих предшественников Пугачев оказался слишком умным и сильным противником, которого явно недооценили.
Между тем, в Санкт-Петербурге, куда должны были привезти принцессу Вильгельмину с сестрами, полным ходом шла подготовка к смотринам. Екатерина решила щедро оплатить гессенским дамам дорожные расходы, и даже предоставила им средства на поправку гардероба - не являться же им, бедняжкам, к роскошному русскому двору замарашками.

Принцесса Августа Вильгельмина Луиза Гессен-Дармштадтская (Мими)

Гессенскому семейству из России были перечислены 80 000 гульденов «подъемных», и в начале июня 1773 года принцессы вместе с матушкой и братом Людвигом отправились в путь. Из Петербурга в Любек за ними были присланы три русских фрегата. Среди вельмож почетного сопровождения находился молодой граф Андрей Разумовский (племянник возлюбленного и тайного супруга покойной императрицы Елизаветы Петровны Алексея Разумовского). Со времен царствования Елизаветы Разумовские занимали видное место при дворе, а графа Андрея, выросшего вместе с наследником, Павел считал другом и просто боготворил. Цесаревич долго пребывал под влиянием молодого графа, хотя по натуре своей с юности был не склонен доверять людям. В одном из писем Разумовскому Павел признавался: «Дружба ваша произвела во мне чудо: я начинаю отрешаться от моей прежней подозрительности. Но вы ведете борьбу против десятилетней привычки и побораете то, что боязливость и обычное стеснение вкоренили во мне. Теперь я поставил себе за правило жить как можно согласнее со всеми. Прочь химеры, прочь тревожные заботы! Поведение ровное и согласованное с обстоятельствами - вот мой план. Я сдерживаю, насколько могу, свою живость: ежедневно выбираю предметы, дабы заставить работать свой ум и развивать мои мысли, и черпаю понемногу из книг».

Граф Андрей Разумовский

Считая графа Андрея настолько близким человеком, что не предаст, Павел позволял себе быть полностью откровенным с ним, даже говоря о матушке-императрице. Возмущаясь желанием Екатерины, чтобы все и всегда беспрекословно подчинялись ее воле, Павел рассуждал: «Это несчастие очень часто постигает монархов в их личной жизни; возвышенные над той сферой, где нужно считаться с другими людьми, они воображают, что имеют право постоянно думать о своих удовольствиях и делать все, что угодно, причем не сдерживают своих желаний и прихотей и заставляют других подчиняться им; но эти другие, имеющие со своей стороны глаза, чтобы видеть, имеющие к тому же собственную волю, никогда не могут из чувства послушания сделаться настолько слепыми, чтобы утратить способность различать, что воля есть воля, а прихоть есть прихоть…» (Что и говорить, у этого молодого человека были удивительные задатки и он обещал стать мудрым правителем; как же долго надо было ломать его характер, чтобы царствование Павла Петровича оказалось одним из самых несчастливых в истории России!).
Подобная откровенность могла дорого обойтись наследнику престола, если бы письмо попало на глаза императрице. Однако Андрей Разумовский в этом случае друга не предал. А вот увидев возможную невесту Павла принцессу Вильгельмину, Андрей нашел ее хорошенькой и счел нужным пофлиртовать. В конце концов, вопрос с женитьбой цесаревича еще не был окончательно решен, так что совесть не мешала молодому графу дать волю сердцу.
По прибытии в Ревель (Таллин), гессенское семейство продолжило путешествие в столицу России по суше. Взаимный интерес принцессы Вильгельмины, или Мими, как называли ее близкие, и Андрея Разумовского не только не погас, но и продолжал расти…
Роман Мими и Андрея вспыхнул еще до прибытия в Санкт-Петербург.

Почитала я редкую книжечку о политических взглядах древних греков и призадумалась. Не по вкусу мне тоталитаризм, но демократка из меня тоже никудышная, олигархия мне совсем не нравится, а уж монархия – тем более. Почему же личность Павла I всегда привлекала моё внимание, несмотря на стойкое раздражение, которое вызывали во мне Романовы?
Да, судьба у Павла I была – врагу не пожелаешь. Сын мужеубийцы, к тому же нелюбимый сын. Государыня-матушка Екатерина II похоже сама слух пустила, что он вовсе даже не сын убиенного ею мужа, желая отстранить неугодного сына от престола, но вовремя одумалась. Уж очень была Государыня неосторожна. На троне-то она сама сидела крепко, а вод под её потомками с такими–то речами он мог и пошатнуться. Лукавила Государыня, Павел похож был на папеньку, чем, видать, и прогневал её сверх меры. Не красив был сын, мал ростом, всего-то 166 сантиметров, заносчив, высокомерен, импульсивен, но не глуп, он обладал острым умом и прекрасной памятью. Это потом, по политическим мотивам, современники постарались выставить Павла полусумасшедшим идиотом. Павел знал языки, был хорошо образован. Учитель его – Н. И. Панин был одним из самых просвещённых людей своего времени. Кстати, он покровительствовал Фонфизину, в то время без покровителя о писательской и карьере и мечтать было нечего. Фонвизин долгое время служил у Н. И.Панина секретарём.
Павел искренне полюбил свою первую красавицу-жену Вильгельмину Гессен-Дармштадтскую, но и здесь судьба нанесла удар. Жена была неверна и умерла, не сумев родить ребёнка, как полагают, от любовника Андрея Кирилловича Разумовского, который был лучшим другом Павла I. Умом Наталья Алексеевна не блистала, качествами необходимыми для будущей жены императора не обладала. Павел переживал сильно. Государыня-матушка отреагировала жёстко, сказала, что он страдает дольше, чем это положено рогоносцу. Стала ли Екатерина Великая причиной преждевременной смерти первой жены наследника престола доподлинно неизвестно, но об этом поговаривали, уж очень вовремя она скончалась, а если учитывать то, что она интриговала против свекрови, то и показаниям комиссии из 13 врачей, созванных ею для опровержения слухов, поверить трудно. Кесарево сечение умирающей роженице по каким-то непонятным причинам сделано не было.
Второй женой будущего императора стала племян¬ница короля Фридриха II - София-Доротея Вюртем-бургская. Фридрих II на счёт Павла Петровича, как будущего императора, был мнения невысокого, предрёк ему недолгое царствование. На этот раз Екатерина II подошла к выбору невестки куда основательней. Однако, всё равно осталась недовольна. Считала вторую жену сына обывательницей, курицей, но всё же признавала за ней одно хорошее качество – «детей исправно рожает», у супругов было четыре сына и шесть дочерей. После постигшей Екатерину неудачи, у любимого внука, будущего императора Александра I было только две дочери, да и те скончались во младенчестве, это было большим достижением. Екатерина II торопилась, внука женила в пятнадцать лет, невесте было четырнадцать. Нужны ей был наследники в обход Павла, ох как нужны, а тут такая незадача.
Государыня, занимаясь делами государственными, о себе любимой не забывала. Любвеобильной она была дамой. Меняла в постели «мальчиков», не жалея государственной казны. Чем старше становилась она, тем моложе и многочисленнее были любовники. Влюбчива была Екатерина II. Осыпала подарками «мальчиков» без меры, вход шли земли, имения, рабы крепостные, не говоря уже о таких мелочах, как кольца, табакерки и прочие ценности. Ладно бы ценности, были ещё и должности. Иногда честолюбивые, дико невежественные юноши, такие, как Платоша Зубов, вмешивались в дела государственные, поощряемые влюблённой Государыней. Знал, конечно, Павел о грешках своей матери, знал. Да и скрывать хоть что-нибудь никто и не собирался. Что чувствовал сын, глядя на императрицу, тут и гадать нечего. Русским Гамлетом называли Павла I за границей. Но этому «Гамлету» повезло ещё меньше, чем принцу датскому. Уж если берётся судьба преследовать кого-либо, то она не отцепится, на достигнутом не остановится. Была, правда, у него отдушина – Екатерина Ивановна Нелидова. Мария Фёдоровна, жена наследника престола получила это имя после крещения, ревновала, пробовала удалить её от мужа, однако, хитрая Екатерина II не согласилась. Благотворно влияла на наследника Нелидова, умна была и образована.
Если бы Павел I не был так честолюбив, если бы Государыне удалось отстранить его от престола, то Павел, скорей всего, прожил бы долгую жизнь. Екатерина II знала – властвовать в Росси сложно. Это не Дания и не Швеция. Огромное государство, насквозь пропитанное рабством, страхом, интригами, с немыслимым расслоением населения мало подходило для слабохарактерного, эмоционального Императора. Поговаривали о том, что у него мания преследования. Всю жизнь Павел боялся, что его устранят, как устранили его несчастного отца Петра III. Екатерина Великая долго не сомневалась, с лёгкостью расправилась и с несчастным узником, законным наследником престола Иваном VI. Двадцать три года было ему тогда. Боялся Павел матери, боялся друзей и врагов. Государыня кровожадной и мстительной не была, просто так кровь не проливала, делала это только при реальной угрозе её самовластию, все остальные грешки легко прощала. И всё же Павел Петрович боялся не зря. Преданный ближайшим окружением, женой и сыном, он был зверски убит после недолгого царствования. Какая уж там мания!
Почему же мне близок и дорог этот несчастный царь. Есть причина. Павла I можно считать не только Русским Гамлетом, но и Русским Людвигом II. Людвиг II Баварский истратил всю казну на дворцы, которые сейчас служат украшение Германии, был признан сумасшедшим и убит. Версия о том, что он вместе с врачом покончил жизнь самоубийством, звучит неубедительно. Обладая прекрасным вкусом, великолепно образованный Павел тоже оставил после себя величайшие памятники архитектуры. Мать слишком долго не допускала его к власти, и сын нашел для себя занятие.
Павловск – великолепный образец садово-паркового искусства, классически-строгий, романтически-прекрасный ансамбль. Матушка-государыня была неравнодушна к искусствам. Покупая произведения великих мастеров, не скупилась, Скупала крупнейшие коллекции по всему миру. Именно ей мы обязаны тем, что можем часами бродить по Эрмитажу. Всё же были у Павла с матерью общие интересы. Только вкусы у них были разные. Екатерининский парк больше похож на Диснейленд восемнадцатого века: тут тебе и елизаветинское барокко, и классицизм, и псевдоготика, и мавританская баня, и китайская пагода, даже целая китайская деревня за каналом имеется, и руины есть, и что-то вроде египетской пирамиды стоит – надгробие для любимой собачки. Хорош Екатерининский парк, но «иконой стиля» его не назовёшь. Павловск иной, он как будто создан на одном дыхании. Пейзажный парк, а в нём на самом высоком месте – дворец, похожий на усадебный дом. Напротив его фасада колоннада Аполлона. Она не была задумана, как руина, но во время грозы произошло частичное обрушение, получилось очень удачно. Сама природа вмешалась и сделала её ещё прекрасней. А Двенадцать дорожек! Таким потрясающим решением мог бы гордиться любой художник. Скульптура и окружающий лес превратились в ансамбль таинственный и притягательный в своей жестокости и красоте. Аполлон, окружённый музами, расстреливает бронзовых Ниобид, умирающих в глубине сумрачных дорожек.
Пейзажи Пьетро Гонзаго поражают своим совершенством. Бывший театральный художник, ставший садовником, превратил парк в череду удивительных, живых декораций. Декорации сменяют друг друга, открываются сцены для роскошного действа природы. Одна сцена, другая… А дальше Белая берёза. Огромные пространства полей и островов леса радуют посетителей, а потом опять смена декораций, хоровод берёз с разбегающимися от него дорожками. А дальше романтически-запущенная, похожая на лес Новая Сильвия и долина реки Славянки. Там, в долине, мостики, Пиль башня, Баня и храм Дружбы, посвящённый Екатерине II. Павел с женой пытались таки наладить отношения с Государыней. Красив классически стройный храм, построенный Камероном, но дружбе с государыней он не посодействовал.
Есть ещё странный уголок в Старой Сильвии. Это уже Мария Федоровна постаралась. Вьётся тропа, а вдоль неё памятники её родственникам. Далеко их настоящие могилы, а тут всё рядом. Есть куда придти и вспомнить. В Новой Сильвии, в самом сумрачном месте стоит тяжёлый мавзолей для «любимого» супруга. Не был там похоронен Павел I, видно, чувство вины не давало покоя пусть и невольной, но всё же мужеубийце. Хотела Мария Федоровна править Россией, как её предшественница, потому и молчала, зная о заговоре, а тут ещё Нелидова… Только, вот беда, на её притязания никто и внимания не обратил. Всерьез «курицу» не воспринимали.
Павел вмешивался в работу архитекторов, руководил ими, сам вносил коррективы, но Павловский дворец, парк, и большая часть построек, находящихся в парке, в первую очередь были всё же творениями Чарльза Камерона, любимого архитектора Екатерины Великой. Неслучайно, сразу же после её смерти, Павел его уволил. Павловский дворец внутри классически строг и по-домашнему уютен. С наружи украшает его павильон Трёх граций и собственный садик Марии Фёдоровны. Винченцо Бренна пристроил к дворцу боковые флигеля, придал зданию подковообразную форму, сделал некоторые интерьеры более роскошными, к тому времени Павел уже стал императором. В Павловске работали Андрей Воронихин, Карл Росси, Джакомо Кваренги. Дворец и парк составляют одно целое. Здесь все продумано до мелочей, архитектура, интерьеры, и пейзажи сливаются в одну общую гармонию.
И всё же о вкусах Павла I составить представление лучше в Гатчине. Гатчинский дворец напоминает средневековый замок. Таких дворцов в России больше нет.
Протектор Мальтийского ордена, рыцарь – духа Павел I, кто же он такой, что за человек? Он отменил привилегии дворянства, издал «закон о престолонаследии» (передача престола только по мужской линии), запретил продажу дворовых людей и безземельных крестьян с молотка, издал «манифест о трехдневной барщине». Любовь к Императору простого люда приписывала ему чудесное избавление от смерти, остались свидетельства о чудесах и исцелениях, произошедших на его могиле. Святым почитали его крепостные рабы. Дворянам реформы царя не понравились.
Над Гатчинским дворцом работали А. Ринальди, В. Бренна, А. Захаров, Н. Львов, А. Воронихин, А. Штакеншнейдер и Р. Кузьмин. К сожалению, об интерьерах дворца можно судить только по немногим отреставрированным залам, а также по довоенным фотографиям, тем не менее, тот эстетический эффект, которого удаётся достичь в других дворцах с помощью скульптуры, живописи и лепки, здесь достигается только благодаря архитектуре. Водят туристов теперь и по не отреставрированным залам. Мерцает поблёкшая позолота, притягивает взгляд сохранившаяся лепка. Печален и прекрасен Гатчинский дворец. Повезло ему меньше, чем прочим загородным императорским резиденциям. Позже других стал он музеем, позже других пришли туда реставраторы. Пудосский камень, израненные стены, озёра, когда-то чистейшие, павильоны и парк, не такой роскошный и большой, как в Павловске, но благодаря красоте озёр он тоже неповторим. Гатчинский дворец нечто особенное, загадочное. Павел был мистиком. Мистическим получился его дворец. Говорят, под землёй на многие километры тянутся лабиринты. Посетителей по подземному ходу водят к Серебряному озеру, сам же лабиринт закрыт, там можно заблудиться.
Черное, Белое и Серебряное озёра связаны протоками, течёт вода времён по водным лабиринтам, шумит в плотинах. Многие постройки в Гатчинском парке сделаны из пудосского камня. Восхищает парк сдержанным великолепием и единством стиля. Берёзовый домик, павильон Венеры, а над ними, над парком и озёрами стоит замок последнего рыцаря России, хранит память о нём.
Есть ещё один замок в Гатчинском парке – Приоратский дворец. Более десяти лет был он резиденцией мальтийского ордена. Это единственный земляной дворец в России. Сделан он по специальной технологии на болоте. Чтобы отвести воду архитектор Николай Александрович Львов построил 34 метровых канал. Именно благодаря нему появились слухи о подземном ходе, существовавшим между Приоратским и Большим Гатчинским дворцами. Да и как не поверить слухам, слишком много мистики, пророчеств и тайн связано с именем Павла I. Игрушечный замок, похожий на маленький монастырь, стоил казне удивительно дёшево. Львов мечтал о том, что крестьяне будут жить в больших, пожара безлопастных и доступных по цене домах. Не получилось. А дворец до сих пор поражает людей строгостью и красотой замысла.
Наверно самой знаменитой постройкой Павла I был Михайловский замок или Инженерный замок. И тут опять мистика, опять пророчества, таинственная надпись и число лет прожитых императором, запечатлённых в ней над фасадом. Ансамбль Михайловского замка с двумя павильонами Кордегардий был выполнен архитекторами В. Бренна и В. Баженовым. Торопился Павел с его постройкой, здание было построено за три года. Однако успевал работать вместе с архитекторами над его фасадами. Павла тоже можно считать одним из архитекторов этой парадной резиденции. Все фасады здания разные, но оно выдержано в едином стиле. Каком? Выглядит эклектично, но это не эклектика. Михайловский замок – единственное в России дворцовое сооружение в стиле романтического классицизма. Самобытен был вкус Павла. Насчёт Людвига II я всё-таки не совсем права. Никогда нашему царю не пришло бы в голову строить второй Версаль. Слишком много у него было своих архитектурных идей. Более шестидесяти обществ почитателей Людвига II Баварского есть в Германии, и ни одного общества почитателей Павла I нет в России. А стоило бы чаще вспоминать этого несчастного императора – сына мужеубийцы, отца отцеубийцы, человека, чья жена была мужеубийцей, человека которого предали почти все, кому он доверял, царя, построившего удивительные дворцы, странные, таинственные, красивые, отмеченные необыкновенным эстетическим чутьём. Я поняла, почему мне близок Павел – я чувствую в нём художника.
Михайловский замок со всех сторон был окружён водой, были подъёмные мосты и пушки. Боялся Павел покушений, въехал во дворец, когда штукатурка ещё не просохла. Холодно было в нём и сыро, несмотря на то, что всё время топились печи, но не спасли его меры предосторожности, прожил в нём Павел всего сорок дней.
После смерти императора дворец был заброшен. Потом в нём расположилось Главное Инженерное училище. Каналы засыпали, убрали пушки… Там ещё Достоевский учился… Да, судьба. Умер Павел через сорок семь лет на том же месте, где родился. А родился он в Летнем дворце Елизаветы Петровны, который стоял на месте Инженерного замка. Во дворе замка находится уродливый памятник Павлу I, весь пропитанный ненавистью к императору. Жаль… Возле Гатчинского и Павловского дворцов тоже стоят два одинаковых памятника Павлу I, они имеют с ним портретное сходство, но не таят в себе чувств недостойных. Дворцы Павла Петровича, по сути дела, сами являются памятниками построившему их императору.
Строят дворцы, разрушают, взрывают, возрождают из пепла. Много ли стоит жизнь, лишённая красоты? Возводили великие мира сего дворцы для себя, но остались они нам. Каменные отражения человеческого духа, представлений о красоте, богатстве и мощи звучат, как застывшая в камне музыка. Зовёт за собой прекрасная музыка Петербурга, пока ещё не совсем разрушенного в угоду нуворишам. Гулко отдаются шаги времени его в дворах. Память предков обитает в парадных залах и закоулках коммуналок. Экскурсоводы водят группы по ночному Михайловскому замку, пытаясь встретить тень построившего его императора. Говорят, мается его душа в мире живых. Толь я этому не верю. Много вырастил он детей, посадил садов, построил дворцов, да и о добрых делах не забыл, успел, несмотря на то, что, как и предрекал Фридрих II, недолго процарствовал. Выполнил он свой долг на земле, пусть с самого рождения судьба была не на его стороне.

Русским Гамлетом называли современники Павла I.

Павел Петрович родился 20 сентября (1 октября) 1754 года в семье великого князя Петра Федоровича (будущего Петра III) и великой княгини Екатерины Алексеевны (будущей Екатерины II). Местом его появления на свет стал Летний дворец императрицы Елизаветы Петровны в Санкт-Петербурге.

Портрет работы Г. Х. Грота. Петр III Федорович (Карл Петр Ульрих) Государственная Третьяковская галерея

Луи Каравака. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны (София Августа Фредерика Анхальт-Цербстская). 1745. Портретная галерея Гатчинского дворца

Здесь начиналось детство Павла Петровича

Летний дворец Елизаветы Петровны. Гравюра XVIII в.

Свое благоволение к матери новорожденного императрица Елизавета Петровна выразила тем, что после крестин сама принесла ей на золотом блюде указ кабинета о выдаче ей 100 000 pублей. После крестин при дворе начался ряд торжественных праздников по поводу рождения Павла: балы, маскарады, фейерверки длились около года. Ломоносов в оде, написанной в честь Павла Петровича, желал ему сравниться в делах с великим его прадедом, пророчил, что он освободит Святые места, перешагнет стены, отделяющие Россию от Китая.

***
Чей он был сын?
С 1744 года при малом дворе в качестве камергера великого князя и наследника престола Петра Фёдоровича состоял Сергей Васильевич Салтыков.
Почему же в 1752-м камергер Сергей Васильевич вдруг стал пользоваться успехом у жены наследника российского престола? Что произошло тогда при российском дворе?

К 1752 году лопнуло терпение императрицы Елизаветы Петровны, которая долго и безуспешно ждала от великокняжеской четы наследника. Она держала Екатерину под неусыпным надзором, но теперь сменила тактику. Великой княгине предоставили некоторую свободу, разумеется, с известной целью. Вокруг великого князя Петра Фёдоровича была организована врачебная суета, и стали распространяться слухи о его разрешении от вынужденного целибата. Салтыков, который сам участвовал и в суете, и в распространении слухов, был достаточно хорошо осведомлён о реальной ситуации, он решил, что пробил его час.

По одной из версий, он-то и был отцом будущего императора Павла I

Портрет С. В. Салтыкова
Когда Екатерина II родила Павла, Бестужев-Рюмин доложил императрице:
«...что начертанное по премудрому соображению Вашего Величества восприняло благое и желанное начало, - присутствие исполнителя высочайшей воли Вашего Величества теперь не только здесь не нужно, но даже к достижению всесовершенного исполнения и сокровению на вечные времена тайны было бы вредно. По уважению сих соображений благоволите, всемилостивейшая государыня, повелеть камергеру Салтыкову быть послом Вашего Величества в Стокгольме, при короле Швеции»

Екатерина II сама способствовала славе Салтыкова как «первого любовника»; она, конечно, рассчитывала на домашнее использование этого образа и очень не хотела распространения такой славы на более широкую сферу. Но джинна не удалось удержать в лампе, скандал разразился.

По дороге к месту назначения Салтыкова чествовали в Варшаве, тепло и радушно встречали на родине Екатерины II - в Цербсте. По этой причине слухи об его отцовстве окрепли и распространились по всей Европе. 22 июля 1762 года, через две недели после прихода Екатерины II к власти, она назначила Салтыкова русским послом в Париже, и это было воспринято как подтверждение его близости к ней.

После Парижа Салтыков был направлен в Дрезден. Заслужив от Екатерины II нелестную характеристику «пятого колеса у кареты». Он никогда более не появлялся при дворе и скончался в почти полной безвестности. Умер в Москве в чине генерал-майора в конце 1784 или начале 1785 года.

А теперь еще об одной легенде о рождении цесаревича Павла.

Ее воскресил в 1970 году историк и писатель Н. Я. Эйдельман, опубликовавший в журнале «Новый мир» исторический очерк «Обратное провидение». Изучив свидетельства об обстоятельствах появления на свет Павла Петровича, Эйдельман не исключает, что Екатерина II родила мертвого ребенка, но это сохранили в тайне, заменив его другим новорожденным, чухонским, то есть финским, - мальчиком, родившимся в деревне Котлы возле Ораниенбаума. Родителей этого мальчика, семью местного пастора и всех жителей деревни (около двадцати человек) под строгим караулом отправили на Камчатку, а деревню Котлы снесли, и место, на котором она стояла, запахали.

Фёдор Рокотов. Портрет императора Павла I в детстве. 1761 г. Русский музей

Так до сих пор никто не знает чей он сын. Русский историк Г.И. Чулков в книге "Императоры: Психологические портреты" писал:
"Сам он был убежден, что Петр III был действительно его отцом. "

Наверняка еще в раннем детстве Павел слышал пересуды о своем рождении. А значит, знал он и о том, что самые разные люди считали его "незаконнорожденным". Это оставило неизгладимый след в его душе.

***
Императрица Елизавета любила своего внучатого племянника, она навещала младенца раза два в сутки, иногда вставала с постели ночью и приходила смотреть будущего императора.

И сразу после рождения оторвала его от родителей. Она сама стала руководить воспитанием новорожденного.
Императрица окружила внучатого племянника фрейлинами, няньками и кормилицами, мальчик привык к женской ласке.
Павел любил играть с солдатиками, стреляющими пушками и моделями военных кораблей.

Фарфоровые солдатики. Майсенская Модели пушек на полевом лафете из

фарфоровая мануфактура. Модель Й.Кендлера коллекции великого князя Павла Петровича

Такая пушка была точной копией настоящей и могла стрелять как маленькими ядрами (для этого использовались картечные пули), так и производить холостые выстрелы, т.е. стрелять обычным порохом. Естественно, что эти забавы маленького цесаревича Павла Петровича проходили под зорким оком как воспитателей, так и специально назначенного денщика из артиллерийской команды.
(Наполеон тоже играл со своим сыном и с племянниками в такие солдатики, а композитор Иоганес Брамс просто обожал это занятие. Наш знаменитый соотечественник А.В. Суворов - тоже очень любил эту игру)

Павел пользовался обществом сверстников, из которых князь Александр Борисович Куракин, племянник Панина, и граф Андрей Кириллович Разумовский пользовались особым его расположением. Вот с ними-то Павел и играл в солдатики.

А.К.Разумовский Л. Гуттенбрунн. Портрет А.Б. Куракина
В 4-летнем возрасте его стали обучать грамоте.
В детстве у Павла было три русских учителя, заботившихся об его обучении и воспитании - Федор Бехтеев, Семен Порошин и Никита Панин.

Ф. Бехтеев — первый воспитатель цесаревича Павла Петровича. Императрица Елизавета Петровна наказала «воспитаннику "женского терема" внушить, что тот - будущий мужчина и Царь..». Он сразу же по приезду принялся учить Павла читать по-русски и по-французски по весьма оригинальной азбуке.
При занятиях Бехтеев стал применять особый метод, соединявший забаву с учением, и быстро научил великого князя чтению и арифметике при помощи игрушечных солдатиков и складной крепости.
Ф. Бехтеев подарил царевичу карту Российского государства с надписью: «Здесь видишь, государь, наследство, что славные твои деды победами распространяли».
При Бехтееве был напечатан первый, специально составленный для Павла учебник «Краткое понятие о физике для употребления Его Императорского Высочества Государя великого князя Павла Петровича» (С.-Петербург, 1760).

Семен Андреевич Порошин - второй воспитатель цесаревича Павла Петровича, в период 1762-1766, т.е. когда Павлу было 7-11 лет. С 1762 г. является постоянным кавалером при великом князе Павле Петровиче. Порошин относился к великому князю с любовной теплотой старшего брата (он был старше Павла на 13 лет), заботился о развитии в нем душевных качеств и сердца и приобретал все более и более влияния на него; великий князь, в свою очередь, был в дружественных с ним отношениях.

А в 1760 году, когда Павлу исполнилось 6 лет, императрица назначила камергера Никиту Ивановича Панина обер-гофмейстером (наставник) при Павле. Панину было тогда сорок два года. Он почему-то казался маленькому цесаревичу угрюмым и страшным стариком.

Своих родителей Павел видел редко.

20 декабря 1762 г. цесаревич Павел Петрович был пожалован императрицей Елизаветой Петровной в генерал-адмиралы российского флота. Его наставниками в нелегкой флотской премудрости были И.Л.Голенищев-Кутузов (отец знаменитого русского полководца), И.Г. Чернышев и Г.Г. Кушелев, сумевшие привить наследнику любовь к флоту, которую тот сохранил на всю жизнь.

Делапьер Н.Б. Портрет цесаревича Павла Петровича в адмиральском мундире.

Когда Павлу исполнилось 7 лет,
умерла императрица Елизавета Петровна и он получил возможность постоянно общаться с родителями. Но Петр мало уделял внимания сыну. Лишь однажды он забрел на урок сына и, выслушав его ответ на вопрос учителя, воскликнул не без гордости:
"Я вижу, этот плутишка знает предметы лучше нас".
В знак своего благоволения он тут же пожаловал Павла званием капрала гвардии.

Павел был очень чувствительным мальчиком, опасливо вздрагивал от любого нечаянного стука и быстро прятался под стол. Уже несколько лет странный страх преследовал Павла. К страхам Павла, к его постоянным слезам за обедом даже терпеливому Панину привыкнуть было трудно.

Призрак задушенного отца, Петра III , стоит перед глазами маленького Павла. Он никому не говорит об этом своем воспоминании. Павел Петрович рано созрел и порою казался даже маленьким старичком.

Петр III Федорович

Теперь судьба Павла все больше напоминала судьбу Гамлета. Отец был свергнут матерью с престола и с её согласия убит. Убийцы не понесли наказания, а пользовались всеми благами при дворе. К тому же, душевное здоровье неуравновешенного Павла напоминало безумство Гамлета.

Судьба не обделила Павла Петровича способностями к наукам.
Вот перечень осваиваемых им предметов: история, география, математика, астрономия, русский и немецкий языки, латынь, французский, рисование, фехтование и, естественно, Священное писание.

Его законоучителем был Отец Платон (Левшин) — один из образованнейших людей своего времени, будущий митрополит Московский. Митрополит Платон, вспоминая об обучении Павла, писал, что его
«высокий воспитанник, по счастью, всегда был к набожности расположен, и рассуждение ли или разговор относительно Бога и веры были ему всегда приятны».

Образование цесаревича было лучшим, какое можно было получить в то время.

Однажды на уроке истории учитель перечислил около 30 имен плохих монархов. В это время в комнату принесли пять арбузов. Хороших из них оказалось только один. Павел Петрович удивил всех:
"Из 30 правителей - ни одного хорошего, а из пяти арбузов - один хороший".
С юмором был мальчик.

Павел Петрович много читал.
Вот список книг, с которыми знакомился великий князь: произведения французских просветителей: Монтескье, Руссо, Д"Аламбера, Гельвеция, труды римских классиков, исторические сочинения западноевропейских авторов, произведения Сервантеса, Буало, Лафонтена. произведения Вольтера, «Приключения Робинзона» Д. Дефо, М.В. Ломоносов.

В литературе и театре Павел Петрович знал толк, но больше всего любил математику. Воспитатель С.А. Порошин высоко отзывался об успехах Павла Петровича. Он писал в своих "Записках":
"Если бы его высочество человек был партикулярный и мог совсем предаться одному только математическому учению, то бы по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем"

Павел Петрович и сам чувствовал в себе эти способности. И как человек одаренный, он мог иметь обыкновенное человеческое желание развивать в себе те способности, к которым тянулась его душа. Но он не мог этого делать. Он был наследник. Вместо любимых занятий, он вынужден был присутствовать на долгих обедах, танцевать на балах с фрейлинами, заигрывать с ними. Атмосфера почти откровенного разврата во дворце угнетала его.

***
1768 год
Цесаревичу Павлу Петровичу 14 лет.

Прибывший из Англии известный доктор прививает оспу Павлу Петровичу. Перед этим проводит детальное обследование Павла. Вот его заключение:

"... я с радостью убедился, что великий князь был прекрасно сложен, бодр, силен и без всякого природного недуга. ...Павел Петрович... росту среднего, имеет прекрасные черты лица и очень хорошо сложен... он очень ловок, приветлив, весел и очень рассудителен, что не трудно заметить из его разговоров, в которых очень много остроумия".

Вигилиус Эриксен. Портрет цесаревича Павла Петровича. 1768 г. Музей, Сергиев Посад

Его мать Императрица Екатерина II решила заменить русских учителей на ииностранных.

Преподователями стали: Остервальд, Николаи, Лафермьер и Левек. Все они были яростными сторонниками прусской военной доктрины. Павел Петрович полюбил парады, как и его отец Петр III. Екатерина называла это военным дурачеством.

Александр Бенуа. Парад при Павле I. 1907 г.

Екатерина Великая повинна в том, что её сын не получил русское военное образование - лучшее в Европе. И сделала она это не случайно. Императрица понимала, что русские генералы и офицеры знают себе цену, они не раз одерживали военные победы. И заезжим императорам и императрицам для того, чтобы сохранить свое влияние в стране, нужно эту цену занизить всеми способами, в том числе и приглашенными иностранными специалистами для обучения цесаревичей.

Карл Людвиг Христинек. Портрет цесаревича Павла Петровича в костюме кавалера ордена Андрея Первозванного. 1769 г.

В это время Никита Иванович Панин, ревностный масон, давал читать Павлу таинственные рукописные сочинения, в том числе -" История об ордене Мальтийских кавалеров". И цесаревич загорелся рыцарской тематикой. В сочинениях доказывалось, что император должен блюсти благо народа, как некий духовный вождь. Император должен быть посвященным. Он помазанник. Не церковь должна руководить им, а он церковью. Эти безумные идеи смешались в несчастной голове Павла с той детской верой в промысел божий, которую он усвоил с младенческих лет от царицы Елизаветы, мамушек и нянек, которые лелеяли его когда-то.

И вот Павел стал мечтать об истинном самодержавии, об истинном царстве ради блага народа.

***
1772 год
Наступило совершеннолетие цесаревича Павла Петровича.

Некоторые царедворцы высказались, что Екатерина II должна привлечь Павла Петровича к управлению государства. Об этом сказал матери и сам Павел Петрович! Но Екатерина II завоевала престол не для того, чтобы уступать его Павлу. Она решила отвлечь сына женитьбой.

Екатерина II начала подыскивать себе подходящую невестку. Такую, чтобы она связала Россию династическими узами с царствующими домами Европы, и в то же время была покорна и предана Екатерине II.

Ещё в 1768 г. она поручает датскому дипломату Ассебургу подыскать невесту для наследника. Ассебург обратил внимание Екатерины на принцессу Вюртембергскую - Софию- Доротею - Августу, которой в ту пору было только десять лет. Он так пленился ею, что постоянно писал Екатерине II о ней. Но по возрасту она была слишком мала.

Неизвестный художник. Портрет принцессы Софии Доротеи Августы Луизы Вюртембергской. 1770. Александровский дворец-музей, г. Пушкин.

Ассебург прислал Екатерины портрет Луизы Саксен-Готской, но предполагаемое сватовство не состоялась. Принцесса и ее мать были ревностными протестантами и не согласились на переход в православие.

Луиза Саксен-Гота-Альтенбургская

Ассенбург предложил Екатерине принцессу Вильгельмину Дармштадтскую. Он писал:
"... принцессу мне описывают, особенно со стороны доброты сердца, как совершенство природы; ... что унее опрометчивый ум, склонный к раздору..."

Король прусский Фридрих II весьма желал, чтобы брак цесаревича с принцессой Гессен-Дармштадтской состоялся. Екатерина II была этим очень недовольна и вместе с тем желала скорейшего окончания сватовства цесаревича.

Она пригласила ландграфиню с тремя дочерьми в Россию. Дочери эти: Амалия-Фредерика — 18-ти лет; Вильгельмина — 17-ти; Луиза — 15-ти лет

Фридерика Амалия Гессен-Дармштадтская

Августа-Вильгельмина-Луиза Гессен-Дармштадтская

Луиза Августа Гессен-Дармштадтская

За ними был послан русский военный корабль. На подъем государыней было выслано 80 000 гульденов. Ассебург сопровождал семейство. В июне 1773 года семейство прибыло в Любек. Здесь их ожидали три русских фрегата. Принцессы разместились на одном из них, на остальных расположилась их свита.

Екатерина II писала:
"Мой сын с первой же встречи полюбил принцессу Вильгельмину; я дала три дня сроку, чтобы посмотреть, не колеблется ли он, и так как эта принцесса во всех отношениях превосходит своих сестер...старшая очень кроткая; младшая, кажется, очень умная; в средней все нами желаемые качества: личико у неё прелестное, черты правильные, она ласкова, умна; я ею очень довольна, и сын мой влюблён …, то на четвертый день я обратилась к ландграфине... и она дала согласие..."

Среди документов Министерства юстиции более сто лет хранился в запечатаном пакете дневник 19-летнего великого князя. В нем он записал свои переживания при ожидании невесты:
"..радость, смешенную с беспокойством и неловкостью , которая есть и будет подругой всей жизни...источником блаженства в настоящем и в будущем"

***
1773 год

Первое бракосочетание
15 августа 1773 г. принцесса Вильгельмина восприняла святое миропомазание с титулом и именем великой княгини Натальи Алексеевны.
20 сентября 1773 года состоялось торжественное бракосочетание в Казанском соборе великого князя Павла Петровича и великой княжны Наталии Алексеевны. Жениху 19 лет, невесте 18 лет.

Александр Рослин. Великая княгиня Наталья Алексеевна, принцесса Гессен-Дармштадтская,1776 Государственный Эрмитаж

Празднества по случаю бракосочетания продолжались 12 дней и закончились фейерверком на площади возле Летнего дворца.
Щедрость Екатерины была велика. Ландграфине было подарено 100 000 рублей и сверх того 20 000 рублей на издержки в обратном пути. Каждая из принцесс получила по 50 000 рублей, каждый из свиты - по 3000 рублей. Благодаря милостям Екатерины приданое принцесс было обеспечено.

Одно лишь событие омрачило свадебные торжества: как в шекспировской пьесе на свадьбу явилась тень убиенного отца Павла Петровича, императора Петра Федоровича. Только потухли отблески праздичного фейерверка, появился мятежник Пугачев, объявившем себя Петром III.

Емельян Пугачев. Старинная гравюра.

Медовый месяц молодых супругов был омрачен тревогами крестьянской войны.
Но несмотря на это, в семейном кругу все были счастливы. Павел Петрович был доволен супругой. Молодая жена оказалась деятельной натурой. Она развеивала страхи мужа, вывозила его на загородные прогулки, на балет, устраивала балы, создала свой театр, в котором сама играла в комедиях и трагедиях. Словом, замкнутый и нелюдимый Павел ожил с молодой женой, в которой души не чаял. Великий князь ни разу изменить ей не посмел.

К мужу любви Наталия Алексеевна не испытывала, но, пользуясь своим влиянием, старалась держать его в отдалении от всех, кроме узкого круга своих друзей. По свидетельству современников, великая княгиня была женщиной серьёзной и честолюбивой, с гордым сердцем и крутым нравом. Они состояли в браке уже два года, но наследника всё не было.

В 1776 году двор императрицы Екатерины взбудоражен: было объявлено о долгожданной беременности великой княгини Наталии Алексеевны.10 апреля 1776 года в четыре часа утра у великой княгини начались первые боли. При ней находились врач и акушерка. Схватки длились несколько дней, вскоре врачи объявили, что ребенок мертв. Екатерина II и Павел находились рядом.

Младенец не смог появиться на свет естественным путём, а врачи не использовали ни акушерские щипцы, ни кесарево сечение. Ребенок погиб в утробе и инфицировал организм матери.
Через пять дней мучений в 5 утра 15 апреля 1776 года великая княгиня Наталия Алексеевна скончалась.
Наталья Алексеевна не нравилась императрице, и дипломаты сплетничали, что она не дала врачам спасти невестку. Вскрытие, тем не менее, показало, что роженица страдала дефектом, который не позволил бы ей родить ребенка естественным путем, и что медицина того времени была бессильна ей помочь.
Похороны Натальи Алексеевны состоялись 26 апреля в Александро-Невской лавре.

Павел не нашел в себе сил присутствовать на церемонии.

Екатерина писала барону Гримму:
"Я начала с того, что предложила путешествия, перемену мест, а потом сказала: мертвых не воскресить, надо думать о живых и ехать за своим сокровищем в Берлин".
А затем она отыскала в шкатулке покойной её любовные записки Андрея Розумовского и вручила сыну.
И Павел Петрович довольно быстро утешился.

***
1776 год
Второе бракосочетание

Прошло всего около трех месяцев его вдовства!

Павел Петрович отправляется в Берлин делать предложение Вюртембергской принцессе Софии- Доротее- Августе. В течение всего путешествия Павел писал своей матери:
"Я нашел невесту свою такову, какову только желать мысленно себе мог: не дурна собою, велика, стройна, незастенчива, отвечает умно и расторопно..."

Принцесса крестилась по православному обряду, приняв имя Мария Федоровна. Она стала ревностно учить русский язык.
26 сентября 1776 года состоялось бракосочетание в Санкт-Петербурге.

На другой день Павел написал своей молодой жене:
"Всякое проявление твоей дружбы, мой милый друг, крайне драгоценно для меня и клянусь тебе, что с каждым днем все более люблю тебя. Да благословит Бог наш союз так же, как Он создал его."

Александр Рослин. Мария Фёдоровна вскоре после свадьбы.Государственный Эрмитаж

Мария Федоровна оказалась достойной супругой. Она родила Павлу Петровичу 10 детей, из которых лишь один умер в младенчестве, а из 9 оставшихся двое, Александр и Николай, сделались российскими самодержцами.

Когда в 1777 году у них родился первенец, Екатерина II нанесла сильный удар душе Павла Петровича - доброму семьянину и не дала ему стать счастливым родителем.

Екатерина II только издали показала родителям рожденного мальчика и унесла его к себе навсегда. Так же она поступила и с другими его детьми: сыновьями Константином и Николаем и двумя дочерьми.

К.Хойер (?) Великий князь Павел Петрович и великая княгиня Мария Федоровна с сыновьями Александром и Константином. 1781

И.-Ф.Антинг. Великий князь Павел Петрович и великая княгиня Мария Федоровна с сыновьями в парке. 1780. Черная тушь и позолоченная бронза на стекле. Государственный Эрмитаж

***
1781 год
Путешествие в Европу
В 1780 году Екатерина II порвала тесные связи с Пруссией и сблизилась с Австрией. Павлу Петровичу такая дипломатия не нравилась. И чтобы нейтрализовать Павла и его окружение, Екатерина II отправляет сына и его жену в длительное путешествие.
Путешествовали они под вымышленными именами - граф и графиня Северные.

Когда в 1781 году, проезжая через Вену, Павел Петрович должен был присутствовать на придворном спектакле и решено было дать "Гамлета", актер Брокман отказался исполнять эту роль, сказав, что не хочет чтобы в зале было два Гамлета . Австрийский император Иосиф II послал актеру 50 червонцев в благодарность за его такт.

Посетили Рим, здесь они были приняты папой Римским Пием VI.

Прием папой Пием VI графа и графини Северных 8 февраля 1782 года. 1801. Офорт А.Лаццарони. ГМЗ «Павловск»

В апреле они побывали в Турине. В Италии великокняжеская чета начинает приобретать античную скульптуру, венецианские зеркала. Всё это вскоре войдет в убранство Павловского дворца.

О своем положении "Гамлета" Павел Петрович первое время молчал. Но попав в дружеский(обещавший стать родственным) круг, он перестал сдерживаться. Павел Петрович начал резко высказываться о матери и её политике.

До Екатерины дошли эти высказывания. В предчувствии угрожающих России бед, она сказала:

"Вижу, в какие руки попадет империя после моей смерти".

Летом 1782 года они посетили Париж. В Версале великокняжеская пара была принята Людовиком XVI и Марией-Антуанеттой, в Париже - принцем Орлеанским, а в Шантильи - принцем Конде. По отзывам современников в Париже говорили, что
«король принял графа Северного по-дружески, герцог Орлеанский - по-мещански, принц Конде - по царски».
Великокняжеская чета посещали мастерские художников, знакомились с больницами, мануфактурами, государственными учреждениями.
Из Парижа они привезли мебель, лионские шелка, бронзу, фарфор и роскошные подарки от Людовика XVI и Марии-Антуанетты: гобелены и уникальный Севрский туалетный прибор.

Парижский сервиз. Франция 1782. Севрская мануфактура

Подарок Людовика XVI и Марии Антуанетты великой княгине Марии Федоровне и великому князю Павлу Петровичу.

Туалетный прибор. Франция. Севр. 1782. ГМЗ «Павловск».

Посетили Голландию, домик Петра Великого в Заандаме.

Неизвестный художник.Внешний вид Домика Петра Великого в Заандаме.

Затем Павел Петрович с Марией Федоровной провели почти месяц в гостях у её родителей в Монбельяре и Этюпе.
Вернулись молодые домой в ноябре 1782 года.

***
Гатчина
В 1783 году Екатерина II подарила сыну Гатчинское имение.
В 1765 году Екатерина II купила усадьбу, чтобы подарить своему фавориту графу Г.Г. Орлову. Именно для него по проекту А. Ринальди был сооружен дворец в виде охотничьего замка с башнями и подземным ходом. Закладка Гатчинского дворца состоялась 30 мая 1766 года, строительство дворца закончилось в 1781 году.

Фасады дворца. Чертеж 1781 года

Большой Гатчинский дворец. Роспись по фарфору. Автор неизвестен. Вторая половина XIX

Уехав из столицы в Гатчину, Павел завёл обычаи, резко отличные от петербургских. Помимо Гатчины, ему принадлежала Павловская усадьба близ Царского Села и дача на Каменном острове. Павловск и Гатчина стали великокняжескими резиденциями на долгие 13 лет.

Чтобы хоть чем-то занять себя, Павел Петрович превратился здесь а образцового помещика-хозяина. День начинался рано. Ровно в семь утра император вместе с великими князьями уже выезжал верхом на прогулку навстречу войскам, присутствовал на учениях гатчинских войск и парадах, которые проходили ежедневно на огромном плацу перед дворцом и заканчивались разводом караула.

Шварц. Парад в Гатчине

В пять часов всей семьей отправлялись на дневную прогулку: пешком по саду, либо в «каратайках» или линеях по парку и Зверинцу, где дети особенно любили бывать. Там в специальных вольерах содержались дикие звери: олени, лани, цесарки, фазаны и даже верблюды.

Вообщем жизнь была полна условностей и насыщенной неукоснительным соблюдением регламента, следовать которому надлежало всем без исключения - как взрослым, так и детям. Подъем ранним утром, пешие или верховые прогулки, обеды, ужины, начинавшиеся в одно и то же время, спектакли и вечерние собрания - все это подчинялось строгому этикету и шло по раз и навсегда установленному императором порядку.

Павел I, Мария Фёдоровна и их дети. Художник Гергардт Кюгельген

В гатчинский период жизни царевич:
* *создает собственую мини-армию.
Армия Павла Петровича здесь с каждым годом растет и приобретает все более четкую организацию. Сама мыза скоро превратилась в «Гатчинскую Россию».

Здесь была представлена пехота, кавалерия, состоявшая их жандармского, драгунского, гусарского и казачьего полков, а также флотилия с так называемой «морской артиллерией». Всего к 1796 г. - 2 399 человек. А флотилия к этому времени состояла из 24 судов.
Единственный случай участия гатчинских войск в боевых действиях - это кампания 1788 г. в Русско-шведской войне.
Несмотря на малочисленность, к 1796 году гатчинские войска были одним из наиболее дисциплинированных и хорошо обученных подразделений русской армии.

**подготовливает Устав военного флота, вступивший в силу с 1797 г.

Уставом вводились новые должности во флоте - историограф, профессор астрономии и навигации, рисовальный мастер. Важным направлением политики Павла I по отношению к флоту было утверждение принципа единоначалия. Двойное подчинение одного рядового нескольким начальникам одинакового ранга исключалось.

В Гатчинском дворце у великого князя было две библиотеки.
Основой гатчинской библиотеки Павла Петровича была библиотека барона И.А. Корфа, которую Екатерина II приобрела для своего сына. Была и библиотека сформированная самим Павлом I.
Библиотека находилась в Башенном кабинете, и состояла из книг, которыми он пользовался, которые постоянно были у него под рукой.

Это собрание сравнительно небольшое: 119 названий, 205 томов; из них на русском языке 44 названия, 60 томов. При небольшом количестве книг обращает на себя внимание их чрезвычайное разнообразие по содержанию. Рядом соседствуют самые различные сочинения:

«Атлас Российской империи» , «Дипломатический церемониал европейских дворов», «Современное знание лошадей» , «Рассуждения о морских сигналах»,

«Обстоятельное описание рудного дела» , «Устав королевской академии живописи и скульптуры в Турине»,

«Всеобщая история церемоний, обычаев и религиозных обрядов всех народов мира» , «Общие исследования о фортификации, атаке и защите крепостей».

Кроме того, имелась историческая литература.

Гатчина стала любимым местом пребывания Павла Петровича. И слово «гатчинец» стало почти нарицательным. Оно означало человека дисциплинированного, исполнительного, честного и преданного.

***
1796 год
Долгожданный престол
В ночь на 7 ноября 1796 года в дворцовой церкви митрополит Гавриил объявил столичным вельможам, генералитету и высшим сановникам государства о кончине Екатерины II и о вступлении на престол Павла I. Присутствующие стали присягать новому императору.

Прошло несколько часов после объявления Павла I императором. Он отправился на прогулку в Петербург. Проезжая мимо здания театра, построенного по велению Екатерины II, Павел I крикнул: "Убрать его!"
К зданию прислали 500 человек, к утру театр сравняли с землей.

На следующий день после вступления Павла I на престол в Зимнем дворце был отслужен благодарственный молебен. К ужасу присутствующих, в гробовой тишине протодьякон провозгласил: «Благочестивейшему самодержавнейшему великому государю нашему императору Александру Павловичу...» - и тут только заметил роковую ошибку. Голос его оборвался. Тишина стала зловещей. Павел I стремительно подошел к нему: «Сомневаюсь, отец Иван, чтобы ты дожил до торжественного поминания императора Александра ».
В ту же ночь, вернувшись домой полуживой от страха, протодьякон умирает.

Так, под знаком мистического предзнаменования началось короткое царствование Павла I.

Короновался Павел Петрович в Москве. Крорнация прошла 27 апреля 1797 года, торжество провели весьма скромно, не как его мать. Короновался он вместе с женой. Это было первое в истории Российской империи совместное коронование императора и императрицы.

После коронации император два месяца путешествовал по южным губерниям, а вернувшись в Петербург, возложил на себя корону Великого Магистра духовного-рыцарского ордена Св. Иоанна Иерусалимского. Ордену нужна была военная помощь. И Павел I принял на себя покровительство над Мальтийским орденом.. Это не понравилось Европе, да и для русского народа орден был чужим. Павлу I это не добавило авторитета.

Павел I в короне, далматике и знаках Мальтийского ордена. Художник В. Л. Боровиковский.Около 1800г.
После вступления на престол Павел I решительно приступил к ломке порядков, заведённых матерью.

Он перенес прах своего отца Петра III в императорскую усыпальницу — Петропавловский собор.

Приказал освободить из Шлиссельбургской крепости писателя Н.И. Новикова, возвратить из ссылки А.Н.Радищева. Провел губернскую реформу, сократив число губерний и ликвидировал Екатеринославскую губернию. Особое милосердие было проявлено к мятежнику Костюшко: император лично навестил заключенного в тюрьме и предоставил ему свободу, вскоре были освобождены и все поляки, арестованные в 1794 году. Павел I полностью реабилитировал Костюшко, выдал ему денежное вспомоществование и позволил ему уехать в Америку.

Павел I принял новый закон о престолонаследии, который подвёл черту под столетием дворцовых переворотов и женского правления в России. Теперь власть лигитимно переходила к старшему сыну, при его отсутствии к старшему мужчине в роду.

Первым своим манифестом Император Павел сократил крестьянский труд на помещиков («барщину») до трех дней в неделю, то есть наполовину. В воскресный день, как день Господень, было запрещено принуждать крестьян к работам.
Павел I прекрасно понимал роль книги в жизни общества, ее влияние на настроение умов.

В 1800 года был опубликован указ Павла I сенату, в котором говорилось:
«Так как через вывозимые из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданского закона и благонравия, то отныне, впредь до указа, повелеваем запретить впуск из-за границы всякого рода книг, на каком бы языке оные ни были, без изъятия, в государство наше, равномерно и музыку».

При Павле I было поставлено три монумента: статуя Петра Великого, обелиск «Румянцева победам» по проекту Бренны на Марсовом поле и сменивший его памятник А.В.Суворову в образе бога войны Марса, заказанный императором Павлом I скульптору М.Козловскому, но поставленный уже после гибели императора.
В 1800 году было начато строительство Казанского собора по проекту А. Воронихина.

В его правление был составлен и утверждён Общий гербовник. При нём началась раздача княжеских титулов, прежде почти не практиковавшаяся.

В царствование Павла I в Балтийском и Черноморском флоте было спущено на воду 17 новых линейных кораблей, 8 фрегатов, начата постройка еще 9 крупных судов. В Петербурге в конце Галерной улицы была выстроена новая верфь, получившая название Нового Адмиралтейства.

езультаты деятельности Павла I в морском ведомстве были существенно выше, чем результаты мероприятий, проводившихся в предыдущее царствование.

В мемуарах и книгах по истории часто упоминают десятках и тысячах сосланных в Сибирь в павловское время. На самом деле в документах число сосланных не превышает десяти человек. Эти люди были сосланы за воинские и уголовные преступления: взятки, воровство в особо крупных размерах и прочие.

Литература:

1.И.Чижова. Бессмертных торжество и смертных красота.ЭКСМО.2004.
2.Торопцев А.П. расцвет и падение Дома Романовых. Олма Мадиа Групп.2007
3.Рязанцев С. Рога и корона Астрель-СПб.2006

4 Чулков Г. Императоры (Психологические портреты)

5.Шильдер Н.К. Император Павел Первый. СПб. М., 1996.

6.Пчелов Е. В. Романовы. История династии. — ОЛМА-ПРЕСС.2004.

7. Григорян В. Г. Романовы. Биографический справочник. —АСТ,2007

8.фото с сайта Журнал Наше наследие сайт http://www.nasledie-rus.ru

9.Фото с сайта Государственный Эрмитажhttp://www.hermitagemuseum.org

За время своего царствования Павел Первый никого не казнил

Историческая наука еще не знала столь масштабной фальсификации, как оценка личности и деятельности российского императора Павла Первого. Ведь что там Иоанн Грозный, Петр Первый, Сталин, вокруг которых сейчас в основном ломаются полемические копья! Как ни спорь, «объективно» или «необъективно» они убивали своих врагов, они всё равно их убивали. А Павел Первый за время своего царствования никого не казнил.

Он правил гуманней, чем его матушка Екатерина Вторая, особенно по отношению к простым людям. Отчего же он «увенчанный злодей», по выражению Пушкина? Оттого, что, не задумываясь, увольнял нерадивых начальников и даже высылал их Петербурга (всего около 400 человек)? Да у нас сейчас многие мечтают о таком «сумасшедшем правителе»! Или почему он, собственно, «сумасшедший»? Ельцин, извините, отправлял кое-какие надобности прилюдно, а его считали просто невоспитанным «оригиналом».

Ни один указ или закон Павла Первого признаков сумасшествия не содержит, - напротив, отличаются разумностью и ясностью. Например, они положили конец тому сумасшествию, которое творилось с правилами престолонаследования после Петра Первого.

В 45-томном «Полном своде законов Российской Империи», изданном в 1830 году, помещено 2248 документов Павловского периода (два с половиной тома), - и это притом, что Павел царствовал всего 1582 дня! Стало быть, он выпускал по 1-2 закона каждый день, и то были не гротескные реляции о «подпоручике Киже», а серьезные акты, вошедшие впоследствии в «Полный свод законов»! Вот тебе и «сумасшедший»!

Именно Павел I юридически закрепил главенствующую роль Православной Церкви среди других церквей и конфессий в России. В законодательных актах императора Павла сказано: «Первенствующая и господствующая в Российской Империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания» , «Император, Престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме Православной». Примерно то же самое мы прочтем и в Духовном регламенте Петра I. Правила эти неукоснительно соблюдались вплоть до 1917 г. Поэтому хочется спросить наших адептов «мультикультурализма»: когда же Россия успела стать «многоконфессиональной», как вы нам сейчас говорите? В атеистический период 1917-1991? Или после 1991-го, когда «отвалились» от страны католическо-протестантская Прибалтика и мусульманские республики Средней Азии?

Многие православные историки настороженно относятся к тому, что Павел был Великим магистром Мальтийского ордена (1798-1801), считая этот орден «парамасонской структурой».

Но ведь именно одна из главных тогдашних масонских держав, Англия, свергла власть Павла на Мальте, оккупировав остров 5 сентября 1800 г. Это как минимум говорит о том, что в английской масонской иерархии (т. н. «шотландском обряде») не признавали Павла своим. Может быть, Павел был «своим» во французском масонском «Великом Востоке», если захотел «задружиться» с Наполеоном? Но это случилось именно после захвата англичанами Мальты, а прежде Павел с Наполеоном воевал. Надо понимать и то, что звание гроссмейстера Мальтийского ордена требовалось Павлу I отнюдь не только для самоутверждения в компании европейских монархов. В календаре Академии наук, по его указанию, остров Мальта должен был быть обозначен «губернией Российской империи». Павел хотел сделать звание гроссмейстера наследственным, а Мальту присоединить к России. На острове он планировал создать военно-морскую базу для обеспечения интересов Российской империи в Средиземном море и на юге Европы.

Наконец, известно, что Павел благоволил к иезуитам. Это тоже ставится некоторыми православными историками ему в вину в контексте сложных взаимоотношений Православия и католицизма. Но есть еще конкретный исторический контекст. В 1800 г. именно Орден иезуитов считался главным идейным врагом масонства в Европе. Так что масоны никоим образом не могли приветствовать легализацию иезуитов в России и относиться к Павлу I как к масону.

И.М. Муравьев-Апостол не раз говорил своим детям, будущим декабристам, «о громадности переворота, совершившегося со вступлением Павла Первого на престол, - переворота столь резкого, что его не поймут потомки», а генерал Ермолов утверждал, что у «покойного императора были великие черты, исторический его характер еще не определен у нас».

Впервые со времен Елизаветы Петровны присягу новому царю принимают и крепостные, - а значит, они считаются подданными, а не рабами. Барщина ограничивается тремя днями в неделю с предоставлением выходных по воскресным и праздничным дням, а поскольку православных праздников на Руси много, это было большим облегчением для трудящегося люда. Дворовых и крепостных людей Павел Первый запретил продавать без земли, а также порознь, если они были из одной семьи.

Как и во времена Иоанна Грозного, в одном из окон Зимнего дворца устанавливается желтый ящик, куда каждый может бросить письмо или прошение на имя государя. Ключ от комнаты с ящиком находился у самого Павла, который каждое утро сам читал просьбы подданных и ответы печатал в газетах.

«Император Павел имел искреннее и твердое желание делать добро, - писал А. Коцебу. - Перед ним, как перед добрейшим государем, бедняк и богач, вельможа и крестьянин, все были равны. Горе сильному, который с высокомерием притеснял убогого. Дорога к императору была открыта для каждого; звание его любимца никого перед ним не защищало…» Конечно, привыкшим к безнаказанности и жизни на дармовщинку вельможам и богачам это не нравилось. «Императора любят только низшие классы городского населения и крестьяне», - свидетельствовал прусский посланник в Петербурге граф Брюль.

Да, Павел был крайне раздражителен и требовал безусловного повиновения: малейшая задержка в исполнении его приказаний, малейшая неисправность по службе влекли строжайший выговор и даже наказание без всякого различия лиц. Но он же справедлив, добр, великодушен, всегда доброжелателен, склонен прощать обиды и готов каяться в своих ошибках.

Однако лучшие и благие начинания царя разбивались о каменную стену равнодушия и даже явного недоброжелательства его ближайших подданных, наружно преданных и раболепных. Историки Геннадий Оболенский в книге «Император Павел I» (М., 2001) и Александр Боханов в книге «Павел Первый» (М., 2010) убедительно доказывают, что многие его распоряжения перетолковывались совершенно невозможным и предательским образом, вызывая рост скрытого недовольства царем. «Вы знаете, какое у меня сердце, но не знаете, что это за люди», - с горечью писал Павел Петрович в одном из писем по поводу своего окружения.

И эти люди подло убили его, за 117 лет до убийства последнего русского государя - Николая Второго. Эти события, безусловно, связаны, ужасное преступление 1801 г. предопределило судьбу династии Романовых.

Декабрист А.В. Поджио писал (кстати, любопытно, что многие объективные свидетельства о Павле принадлежат именно декабристам): «… пьяная, буйная толпа заговорщиков врывается к нему и отвратительно, без малейшей гражданской цели, его таскает, душит, бьет… и убивает! Совершив одно преступление, они довершили его другим, еще ужаснейшим. Они застращали, увлекли самого сына, и этот несчастный, купив такою кровью венец, во всё время своего царствования будет им томиться, гнушаться и невольно подготовлять исход, несчастный для себя, для нас, для Николая».

Но я не стал бы, как это делают многие поклонники Павла, напрямую противопоставлять царствования Екатерины Второй и Павла Первого. Конечно, нравственный облик Павла в лучшую сторону отличался от нравственного облика любвеобильной императрицы, но дело в том, что ее фаворитизм был в том числе и методом правления, далеко не всегда неэффективным. Фавориты были Екатерине нужны отнюдь не только для плотских радостей. Обласканные императрицей, они и вкалывали дай Боже, особенно А. Орлов и Г. Потемкин. Интимная близость императрицы и фаворитов являлась определенной степенью доверия к ним, своеобразной инициацией, что ли. Конечно, были рядом с ней бездельники и типичные альфонсы вроде Ланского и Зубова, но они появились уже в последние годы жизни Екатерины, когда она несколько потеряла представление о реальности…

Другое дело - положение Павла как наследника престола при системе фаворитизма. А. Боханов пишет: в ноябре 1781 года «австрийский Император (1765-1790) Иосиф II устроил пышную встречу (Павлу. - А. В . ), а в череде торжественных мероприятий был намечен при дворе спектакль «Гамлет». Далее произошло следующее: ведущий актер Брокман отказался исполнять главную роль, так как, по его словам, «в зале окажется два Гамлета». Император был благодарен актеру за мудрое предостережение и наградил его 50 дукатами. «Гамлета» Павел не увидел; так и осталось неясным, знал ли он эту трагедию Шекспира, внешняя фабула которой чрезвычайно напоминала его собственную судьбу».

А дипломат и историк С.С. Татищев говорил знаменитому русскому издателю и журналисту А.С. Суворину: «Павел был Гамлет отчасти, по крайней мере, положение его было гамлетовское, «Гамлет» был запрещен при Екатерине II», после чего Суворин заключил: «В самом деле, очень похоже. Разница только в том, что у Екатерины вместо Клавдия был Орлов и другие…». (Если считать молодого Павла Гамлетом, а Алексея Орлова, убившего отца Павла Петра III, Клавдием, то несчастный Петр окажется в роли отца Гамлета, а сама Екатерина - в роли матери Гамлета Гертруды, вышедшей замуж за убийцу первого мужа).

Положение у Павла при Екатерине и впрямь было гамлетовское. После рождения у него старшего сына Александра, будущего императора Александра I, Екатерина рассматривала возможность передачи престола любимому внуку в обход нелюбимого сына.

Опасения Павла в таком развитии событий укрепляла ранняя женитьба Александра, после которой по традиции монарх считался совершеннолетним. 14 августа 1792 г. Екатерина II писала своему корреспонденту барону Гримму: «Сперва мой Александр женится, а там со временем и будет коронован со всевозможными церемониями, торжествами и народными празднествами». Видимо, поэтому торжества по случаю брака своего сына Павел демонстративно проигнорировал.

Накануне смерти Екатерины придворные ждали обнародования манифеста об отстранении Павла, заключении его в эстляндском замке Лоде и провозглашении наследником Александра. Распространено мнение, что пока Павел ждал ареста, манифест (завещание) Екатерины лично уничтожил кабинет-секретарь А. А. Безбородко, что позволило ему получить при новом императоре высший чин канцлера.

Взойдя на трон, Павел торжественно перенес прах отца из Александро-Невской лавры в царскую усыпальницу Петропавловского собора одновременно с погребением Екатерины II. На похоронной церемонии, детально запечатленной на длинной картине-ленте неизвестного (видимо, итальянского), художника, регалии Петра III - царский жезл, скипетр и большую императорскую корону - несли… цареубийцы - граф А.Ф. Орлов, князь П.Б. Барятинский и П.Б. Пассек. В соборе Павел собственноручно произвёл обряд коронования праха Петра III (в Петропавловском соборе хоронили только коронованных особ). В изголовных плитах надгробий Петра III и Екатерины II высекли одну и ту же дату погребения - 18 декабря 1796 г., отчего у непосвященных может сложиться впечатление, что они прожили вместе долгие годы и умерли в один день.

Придумано по-гамлетовски!

В книге Андрея Россомахина и Дениса Хрусталева «Вызов императора Павла, или Первый миф XIX столетия» (СПб, 2011) впервые детально рассматривается другой «гамлетовский» поступок Павла I: вызов на поединок, который русский император послал всем монархам Европы как альтернативу войнам, в которых гибнут десятки и сотни тысяч людей. (Это, кстати, именно то, что риторически предлагал в «Войне и мире» Л. Толстой, сам не жаловавший Павла Первого: дескать, пусть воюют лично императоры и короли вместо того, чтобы губить в войнах своих подданных).

То, что воспринималось современниками и потомками как признак «сумасшествия», показано Россомахиным и Хрусталевым как тонкая игра «русского Гамлета», оборвавшаяся в ходе дворцового переворота.

Также впервые убедительно представлены доказательства «английского следа» заговора против Павла: так, в книге воспроизводятся в цвете английские сатирические гравюры и карикатуры на Павла, количество которых увеличилось именно в последние три месяца жизни императора, когда началась подготовка к заключению военно-стратегического союза Павла с Наполеоном Бонапартом. Как известно, незадолго перед убийством Павел отдал приказ целой армии казаков Войска Донского (22 500 сабель) под командованием атамана Василия Орлова выступить в обговоренный с Наполеоном поход на Индию, чтобы «тревожить» английские владения. В задачу казакам входило завоевание «мимоходом» Хивы и Бухары. Сразу после гибели Павла I отряд Орлова был отозван из астраханских степей, а переговоры с Наполеоном свернуты.

Уверен, что «гамлетовская тема» в жизни Павла Первого еще станет предметом внимания исторических романистов. Думаю, найдется и театральный режиссер, который поставит «Гамлета» в русской исторической интерпретации, где, при сохранении шекспировского текста, дело будет происходить в России в конце XVIII в., а в роли принца Гамлета выступит цесаревич Павел, в роли призрака отца Гамлета - убитый Петр III, в роли Клавдия - Алексей Орлов и т. д. Причем эпизод со спектаклем, разыгранном в «Гамлете» актерами бродячего театра, можно заменить на эпизод постановки «Гамлета» в Петербурге иностранной труппой, после чего Екатерина II и Орлов запретят пьесу. Конечно, реальный цесаревич Павел, оказавшись в положении Гамлета, всех переиграл, но ведь всё равно его через 5 лет ждала судьба шекспировского героя…

За время своего царствования Павел Первый никого не казнил

Историческая наука еще не знала столь масштабной фальсификации, как оценка личности и деятельности российского императора Павла Первого. Ведь что там Иоанн Грозный, Петр Первый, Сталин, вокруг которых сейчас в основном ломаются полемические копья! Как ни спорь, «объективно» или «необъективно» они убивали своих врагов, они всё равно их убивали. А Павел Первый за время своего царствования никого не казнил.

Он правил гуманней, чем его матушка Екатерина Вторая, особенно по отношению к простым людям. Отчего же он «увенчанный злодей», по выражению Пушкина? Оттого, что, не задумываясь, увольнял нерадивых начальников и даже высылал их Петербурга (всего около 400 человек)? Да у нас сейчас многие мечтают о таком «сумасшедшем правителе»! Или почему он, собственно, «сумасшедший»? Ельцин, извините, отправлял кое-какие надобности прилюдно, а его считали просто невоспитанным «оригиналом».

Ни один указ или закон Павла Первого признаков сумасшествия не содержит, - напротив, отличаются разумностью и ясностью. Например, они положили конец тому сумасшествию, которое творилось с правилами престолонаследования после Петра Первого.

В 45-томном «Полном своде законов Российской Империи», изданном в 1830 году, помещено 2248 документов Павловского периода (два с половиной тома), - и это притом, что Павел царствовал всего 1582 дня! Стало быть, он выпускал по 1-2 закона каждый день, и то были не гротескные реляции о «подпоручике Киже», а серьезные акты, вошедшие впоследствии в «Полный свод законов»! Вот тебе и «сумасшедший»!

Именно Павел I юридически закрепил главенствующую роль Православной Церкви среди других церквей и конфессий в России. В законодательных актах императора Павла сказано: «Первенствующая и господствующая в Российской Империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания» , «Император, Престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме Православной». Примерно то же самое мы прочтем и в Духовном регламенте Петра I. Правила эти неукоснительно соблюдались вплоть до 1917 г. Поэтому хочется спросить наших адептов «мультикультурализма»: когда же Россия успела стать «многоконфессиональной», как вы нам сейчас говорите? В атеистический период 1917-1991? Или после 1991-го, когда «отвалились» от страны католическо-протестантская Прибалтика и мусульманские республики Средней Азии?

Многие православные историки настороженно относятся к тому, что Павел был Великим магистром Мальтийского ордена (1798-1801), считая этот орден «парамасонской структурой».

Но ведь именно одна из главных тогдашних масонских держав, Англия, свергла власть Павла на Мальте, оккупировав остров 5 сентября 1800 г. Это как минимум говорит о том, что в английской масонской иерархии (т. н. «шотландском обряде») не признавали Павла своим. Может быть, Павел был «своим» во французском масонском «Великом Востоке», если захотел «задружиться» с Наполеоном? Но это случилось именно после захвата англичанами Мальты, а прежде Павел с Наполеоном воевал. Надо понимать и то, что звание гроссмейстера Мальтийского ордена требовалось Павлу I отнюдь не только для самоутверждения в компании европейских монархов. В календаре Академии наук, по его указанию, остров Мальта должен был быть обозначен «губернией Российской империи». Павел хотел сделать звание гроссмейстера наследственным, а Мальту присоединить к России. На острове он планировал создать военно-морскую базу для обеспечения интересов Российской империи в Средиземном море и на юге Европы.

Наконец, известно, что Павел благоволил к иезуитам. Это тоже ставится некоторыми православными историками ему в вину в контексте сложных взаимоотношений Православия и католицизма. Но есть еще конкретный исторический контекст. В 1800 г. именно Орден иезуитов считался главным идейным врагом масонства в Европе. Так что масоны никоим образом не могли приветствовать легализацию иезуитов в России и относиться к Павлу I как к масону.

И.М. Муравьев-Апостол не раз говорил своим детям, будущим декабристам, «о громадности переворота, совершившегося со вступлением Павла Первого на престол, - переворота столь резкого, что его не поймут потомки», а генерал Ермолов утверждал, что у «покойного императора были великие черты, исторический его характер еще не определен у нас».

Впервые со времен Елизаветы Петровны присягу новому царю принимают и крепостные, - а значит, они считаются подданными, а не рабами. Барщина ограничивается тремя днями в неделю с предоставлением выходных по воскресным и праздничным дням, а поскольку православных праздников на Руси много, это было большим облегчением для трудящегося люда. Дворовых и крепостных людей Павел Первый запретил продавать без земли, а также порознь, если они были из одной семьи.

Как и во времена Иоанна Грозного, в одном из окон Зимнего дворца устанавливается желтый ящик, куда каждый может бросить письмо или прошение на имя государя. Ключ от комнаты с ящиком находился у самого Павла, который каждое утро сам читал просьбы подданных и ответы печатал в газетах.

«Император Павел имел искреннее и твердое желание делать добро, - писал А. Коцебу. - Перед ним, как перед добрейшим государем, бедняк и богач, вельможа и крестьянин, все были равны. Горе сильному, который с высокомерием притеснял убогого. Дорога к императору была открыта для каждого; звание его любимца никого перед ним не защищало…» Конечно, привыкшим к безнаказанности и жизни на дармовщинку вельможам и богачам это не нравилось. «Императора любят только низшие классы городского населения и крестьяне», - свидетельствовал прусский посланник в Петербурге граф Брюль.

Да, Павел был крайне раздражителен и требовал безусловного повиновения: малейшая задержка в исполнении его приказаний, малейшая неисправность по службе влекли строжайший выговор и даже наказание без всякого различия лиц. Но он же справедлив, добр, великодушен, всегда доброжелателен, склонен прощать обиды и готов каяться в своих ошибках.

Однако лучшие и благие начинания царя разбивались о каменную стену равнодушия и даже явного недоброжелательства его ближайших подданных, наружно преданных и раболепных. Историки Геннадий Оболенский в книге «Император Павел I» (М., 2001) и Александр Боханов в книге «Павел Первый» (М., 2010) убедительно доказывают, что многие его распоряжения перетолковывались совершенно невозможным и предательским образом, вызывая рост скрытого недовольства царем. «Вы знаете, какое у меня сердце, но не знаете, что это за люди», - с горечью писал Павел Петрович в одном из писем по поводу своего окружения.

И эти люди подло убили его, за 117 лет до убийства последнего русского государя - Николая Второго. Эти события, безусловно, связаны, ужасное преступление 1801 г. предопределило судьбу династии Романовых.

Декабрист А.В. Поджио писал (кстати, любопытно, что многие объективные свидетельства о Павле принадлежат именно декабристам): «… пьяная, буйная толпа заговорщиков врывается к нему и отвратительно, без малейшей гражданской цели, его таскает, душит, бьет… и убивает! Совершив одно преступление, они довершили его другим, еще ужаснейшим. Они застращали, увлекли самого сына, и этот несчастный, купив такою кровью венец, во всё время своего царствования будет им томиться, гнушаться и невольно подготовлять исход, несчастный для себя, для нас, для Николая».

Но я не стал бы, как это делают многие поклонники Павла, напрямую противопоставлять царствования Екатерины Второй и Павла Первого. Конечно, нравственный облик Павла в лучшую сторону отличался от нравственного облика любвеобильной императрицы, но дело в том, что ее фаворитизм был в том числе и методом правления, далеко не всегда неэффективным. Фавориты были Екатерине нужны отнюдь не только для плотских радостей. Обласканные императрицей, они и вкалывали дай Боже, особенно А. Орлов и Г. Потемкин. Интимная близость императрицы и фаворитов являлась определенной степенью доверия к ним, своеобразной инициацией, что ли. Конечно, были рядом с ней бездельники и типичные альфонсы вроде Ланского и Зубова, но они появились уже в последние годы жизни Екатерины, когда она несколько потеряла представление о реальности…

Другое дело - положение Павла как наследника престола при системе фаворитизма. А. Боханов пишет: в ноябре 1781 года «австрийский Император (1765-1790) Иосиф II устроил пышную встречу (Павлу. - А. В . ), а в череде торжественных мероприятий был намечен при дворе спектакль «Гамлет». Далее произошло следующее: ведущий актер Брокман отказался исполнять главную роль, так как, по его словам, «в зале окажется два Гамлета». Император был благодарен актеру за мудрое предостережение и наградил его 50 дукатами. «Гамлета» Павел не увидел; так и осталось неясным, знал ли он эту трагедию Шекспира, внешняя фабула которой чрезвычайно напоминала его собственную судьбу».

А дипломат и историк С.С. Татищев говорил знаменитому русскому издателю и журналисту А.С. Суворину: «Павел был Гамлет отчасти, по крайней мере, положение его было гамлетовское, «Гамлет» был запрещен при Екатерине II», после чего Суворин заключил: «В самом деле, очень похоже. Разница только в том, что у Екатерины вместо Клавдия был Орлов и другие…». (Если считать молодого Павла Гамлетом, а Алексея Орлова, убившего отца Павла Петра III, Клавдием, то несчастный Петр окажется в роли отца Гамлета, а сама Екатерина - в роли матери Гамлета Гертруды, вышедшей замуж за убийцу первого мужа).

Положение у Павла при Екатерине и впрямь было гамлетовское. После рождения у него старшего сына Александра, будущего императора Александра I, Екатерина рассматривала возможность передачи престола любимому внуку в обход нелюбимого сына.

Опасения Павла в таком развитии событий укрепляла ранняя женитьба Александра, после которой по традиции монарх считался совершеннолетним. 14 августа 1792 г. Екатерина II писала своему корреспонденту барону Гримму: «Сперва мой Александр женится, а там со временем и будет коронован со всевозможными церемониями, торжествами и народными празднествами». Видимо, поэтому торжества по случаю брака своего сына Павел демонстративно проигнорировал.

Накануне смерти Екатерины придворные ждали обнародования манифеста об отстранении Павла, заключении его в эстляндском замке Лоде и провозглашении наследником Александра. Распространено мнение, что пока Павел ждал ареста, манифест (завещание) Екатерины лично уничтожил кабинет-секретарь А. А. Безбородко, что позволило ему получить при новом императоре высший чин канцлера.

Взойдя на трон, Павел торжественно перенес прах отца из Александро-Невской лавры в царскую усыпальницу Петропавловского собора одновременно с погребением Екатерины II. На похоронной церемонии, детально запечатленной на длинной картине-ленте неизвестного (видимо, итальянского), художника, регалии Петра III - царский жезл, скипетр и большую императорскую корону - несли… цареубийцы - граф А.Ф. Орлов, князь П.Б. Барятинский и П.Б. Пассек. В соборе Павел собственноручно произвёл обряд коронования праха Петра III (в Петропавловском соборе хоронили только коронованных особ). В изголовных плитах надгробий Петра III и Екатерины II высекли одну и ту же дату погребения - 18 декабря 1796 г., отчего у непосвященных может сложиться впечатление, что они прожили вместе долгие годы и умерли в один день.

Придумано по-гамлетовски!

В книге Андрея Россомахина и Дениса Хрусталева «Вызов императора Павла, или Первый миф XIX столетия» (СПб, 2011) впервые детально рассматривается другой «гамлетовский» поступок Павла I: вызов на поединок, который русский император послал всем монархам Европы как альтернативу войнам, в которых гибнут десятки и сотни тысяч людей. (Это, кстати, именно то, что риторически предлагал в «Войне и мире» Л. Толстой, сам не жаловавший Павла Первого: дескать, пусть воюют лично императоры и короли вместо того, чтобы губить в войнах своих подданных).

То, что воспринималось современниками и потомками как признак «сумасшествия», показано Россомахиным и Хрусталевым как тонкая игра «русского Гамлета», оборвавшаяся в ходе дворцового переворота.

Также впервые убедительно представлены доказательства «английского следа» заговора против Павла: так, в книге воспроизводятся в цвете английские сатирические гравюры и карикатуры на Павла, количество которых увеличилось именно в последние три месяца жизни императора, когда началась подготовка к заключению военно-стратегического союза Павла с Наполеоном Бонапартом. Как известно, незадолго перед убийством Павел отдал приказ целой армии казаков Войска Донского (22 500 сабель) под командованием атамана Василия Орлова выступить в обговоренный с Наполеоном поход на Индию, чтобы «тревожить» английские владения. В задачу казакам входило завоевание «мимоходом» Хивы и Бухары. Сразу после гибели Павла I отряд Орлова был отозван из астраханских степей, а переговоры с Наполеоном свернуты.

Уверен, что «гамлетовская тема» в жизни Павла Первого еще станет предметом внимания исторических романистов. Думаю, найдется и театральный режиссер, который поставит «Гамлета» в русской исторической интерпретации, где, при сохранении шекспировского текста, дело будет происходить в России в конце XVIII в., а в роли принца Гамлета выступит цесаревич Павел, в роли призрака отца Гамлета - убитый Петр III, в роли Клавдия - Алексей Орлов и т. д. Причем эпизод со спектаклем, разыгранном в «Гамлете» актерами бродячего театра, можно заменить на эпизод постановки «Гамлета» в Петербурге иностранной труппой, после чего Екатерина II и Орлов запретят пьесу. Конечно, реальный цесаревич Павел, оказавшись в положении Гамлета, всех переиграл, но ведь всё равно его через 5 лет ждала судьба шекспировского героя…